Чувствуя, что Зигу косится на его пекарский халат — там был спрятан еще не успевший остыть автомат, — Кику только рассеянно взмахнул на прощание рукой… попробуй теперь поймать! Ищи ветра в поле!
Какое-то время Зуграву еще передвигался ползком, стараясь удалиться как можно дальше от забора тюрьмы, потом наконец поднялся на ноги — следовало оглянуться и отыскать укрытие, где можно было бы разуться и осмотреть ногу. Его ранило, и из раны шла кровь, каждый шаг вызывал боль. Ногу словно бы кололо тысячами игл. Тем не менее нужно было собрать последние силы и как можно скорее удалиться от этого места, стараясь, разумеется, не хромать, идти ровно. Иначе можно вызвать подозрение у прохожих.
И что это еще за тип тащится там, на обочине? Только б не обратил внимания… Сейчас, когда нужно бежать на вокзал, слежка ни к чему. Во что бы то ни стало нужно еще сегодня попасть на кишиневский поезд… Выждав, пока подозрительный тип на мгновение пропал из виду, Зигу торопливо свернул на виноградник, тянувшийся вдоль шоссе.
"Как хорошо, что успел спастись Кику! Сколько еще смелых вылазок совершит этот парень! — подумал он, жадно вдыхая свежий, напоенный ароматом молодых виноградных листьев воздух. — А Тудораке?.."
И стал вспоминать, при каких обстоятельствах познакомился нынешней ночью с кельнером, что тот рассказал ему и что было потом…
В тот вечер обер-кельнер никуда не отвел Кыржэ, хотя эксперт и просил перед смертью увести его из ресторана. Нельзя было терять ни минуты. Поручив одному из молодых официантов каким-то образом избавиться от непревзойденного охотника за коммунистами, он стремительно выбежал на улицу. Нужно было самым срочным образом предупредить товарищей о кровавой бойне, намечавшейся, как следовало из слов Кыржэ, в тюрьме на рассвете. Однако было уже около полуночи, и найти Зуграву, если только он не вернулся в Кишинев, мог один Гаврилэ, который с самого начала был связным руководства. Но слесаря к тому времени уже арестовали, жена же его находилась в родильном доме.
Кельнер решил тем не менее пройти мимо мастерской. Убедившись, что никто не идет следом, он тихонько постучал в окно. Екатерина Васильевна только что вернулась домой. Из опасения, как бы при отступлении фашисты не разрушили больницу, роженицы вместе с детьми покинули родильный дом… Счастливо улыбаясь, она показала Тудораке новорожденного.
Екатерина Васильевна знала кельнера по рассказам мужа. Однако знала и то, что не имеет права открывать кому-либо адрес человека из руководства.
Недолго думая, она вручила Тудораке запеленатого ребенка, сама же, попросив немного подождать, ушла.
Женщина вернулась намного раньше, чем можно было ожидать. Прежде всего она сообщила место и время встречи с нужным человеком, затем нетерпеливо взяла на руки малыша, поблагодарив кельнера белозубой улыбкой.
— Торопись, товарищ, и смотри в оба! И все же без осложнений не обошлось.
По пятам за ним неотрывно следовал шпик. Хотя и была глубокая ночь, он отчетливо чувствовал присутствие ищейки. Тудораке долго шел, не сворачивая в сторону, затем в какое-то мгновение незаметно шмыгнул в темный переулок. Перепрыгнув через забор, он притих, затаился в зарослях лопуха, пропустив, таким образом, вперед преследователя, сам проскользнул другой улицей, пока наконец не избавился от шпика.
Встретившись в назначенном месте с человеком из руководства, то есть с Зуграву, он стал торопливо, бегло излагать все, что следовало тому сказать.
Он думал, что обратная дорога будет спокойнее, однако в какую-то минуту перед ним оказался — будто из-под земли вырос — здоровенный мужчина, ударивший его чем-то тяжелым по голове. Сразу же появился и другой — заломив кельнеру руки за спину, он также набросился на него.
— Вот тебе, гадина! Будешь помнить Мындряцэ! — едва разобрал он сквозь скрежет зубов слова агента, молотившего его кулаками по спине.
Тудораке связали руки, еще раз ударили промеж лопаток и велели идти вперед. В тюрьме он оказался в "салоне для ожидания"… Сопровождал его только один шпик — второй, назвавший себя Мындряцэ, торопливо побежал вслед за Зуграву, который меж тем еще до наступления утра должен был связаться с "братьями-товарищами" Хараламбие и Йоргу, одними из немногих оставшихся на свободе. Кроме того, следовало срочно сколотить группу из рабочих, живших в поселке при кирпичном. Однако вскоре и он заметил, что ведет за собой хвост. Нужно было применить один из трюков, к каким не раз приходилось прибегать за долгие годы подполья. Свинья конечно же попадется на приманку, но каким образом провернуть дело без лишнего шума? Арестовать он его не арестует — брать один на один побоится. Однако и не спустит глаз до решающего момента. Понятно почему: ждет подмоги. Будут брать, когда нагрянут другие шпики.