— Вот вам и золотые руки! Убей меня бог, он просто портач!
— Факт. Мастер-ломастер, — поддержал его Некулуца, хоть он и считался самым уважительным по отношению к старшим.
Миша Хайкин, которому частенько доставалось за нерасторопность и лень, только и ждал случая отыграться на ком-нибудь.
— О ком вы говорите? А, о мастере со стеклянным глазом и деревянной ногой? Жил-был такой мастер, ну прямо вылитый Топораш!
Ребята засмеялись, но Иону Котеле стало обидно за старика. Он не выдержал, пробрался вперед и при всех накинулся на Мишу:
— Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! Знаю я, где ты вычитал про стеклянный глаз. Мы работаем, а ты тайком книжонки читаешь — сам знаешь, где!.. Иди и сиди там, пока у тебя ноги не оцепенеют…
Новый взрыв смеха. Хайкин смеется вместе со всеми.
— Поглядите-ка, какой голосок прорезался у нашего мужичка! — доброжелательно принял Негус выходку хотели и тут же добавил: — Браво, Ионика, ты попал пальцем в небо!
И добродушно обратился к остальным:
— Еще спрашивает меня, откуда я знаю! Сижу на том стульчике без спинки, читаю, читаю, а ноги вдруг отнялись…
— Как хотите, а наш мастер еще себя покажет! — пробился сквозь смех обиженный голос Котели.
Тут появился Игорь Браздяну. Он выламывался перед ребятами как на эстраде перед публикой, дирижируя в такт куплета:
Смех и крики заглушили в конце концов песню.
— Но почему же мастер Топораш такой молчун? — когда ребята поутихли, спросил Рошкулец, сверкая выпуклыми стеклами очков.
— Потому что ему нечего сказать, — уверенно ответил Пакурару.
Пожалуй, никто не решался одернуть Вову Пакурару или перечить ему. Считался с ним и Игорь Браздяну. Даже те ребята, которые спали с Вовой рядом, работали вместе и ели из одной миски, не могли похвастаться, что они с ним запанибрата. Было в Пакурару что-то такое, что держало ребят на расстоянии. То ли высокий рост и сила, то ли густые брови, как у артиста, то ли умение держаться… С первых же дней он стал старостой класса. Он был первым принят в комсомол, стал первый в труде и учебе. Авторитет и все остальное пришло само собой, было в порядке вещей.
Слова Пакурару о Топораше послужили для всех сигналом. Дошло до того, что некоторые ученики стали дерзить мастеру.
Но старик смотрел на все сквозь пальцы, не обращал внимания. В конце концов страсти угомонились, и жизнь в мастерских потекла привычным руслом.
Но как-то раз двум ученикам, которые работали поблизости от Топораша, почудилось что-то особенное в его поведении. Они забили тревогу:
— Изобретает!
— Старикан затевает что-то!
Действительно, что случилось в этот день с мастером Топорашем? Он не слышал звонка, почему-то не ушел на обед. Он установил в своем уголке тиски, занес туда и ведерко с песком, на котором водрузил маленькую наковальню. На его рабочем столе появились циркуль, угольник, всякие инструменты.
Любопытство ребят дошло до предела, когда распространился слух, что накануне ночью в глубине мастерских, где находится верстак мастера, лампочка горела до рассвета.
На второе утро ученики от удивления глаза вытаращили, увидев у стола мастера целую горку желтовато-белого котельца.
Кроме того, над железным шкафчиком, где мастер держал свой инструмент, появилась занавеска, загораживающая весь угол.
Что это все означало?
На доске с инструментами прибавилось подвешенное на скобе полотнище пилы, согнутое в круг. Мастер все измерял ее, отмечая что-то мелом на доске и карандашом на бумаге.
— Это ж изобретение! — шепнул Котеля, не дыша. — Изобретение, помяните мое слово!
Новость мгновенно облетела мастерские. Ученики резко изменили свое отношение к мастеру. Обида, презрение и насмешки исчезли, будто их и не бывало.
— Пойдем посмотрим! Интересно, что он делает, — предложил кто-то.
— Тихо, не налетайте все сразу! — сказал Пакурару. — Для начала пусть пойдут несколько человек. Те, кто поддерживал его. Понятно? — И он с достоинством отошел в сторону.
Посмотрели на Котелю. Двое легонько взяли его за плечи, подтолкнули вперед, несколько других ребят, ступая на цыпочках, шли позади. Кто-то сделал знак и Рошкульцу: «Давай, давай, парень, ведь ты никогда не выступал против него!»
Ребята шли гуськом посмотреть, что за изобретение придумал мастер. Что скажут — еще не знали. За спиной затихли молотки и напильники. Теперь сквозь приоткрытую дверь из второго помещения проникало лишь тихое, дремотное жужжание станков.