Пуля попала в бок, кровь заструилась вниз по ноге, но у Голубой Утки не было времени проверить, насколько тяжело он ранен.
Ему надо было бежать, спасать свою жизнь. Ружье В Воде снова выстрелил и снова попал в него, на этот раз только в руку.
Голубая Утка бежал со всей возможной скоростью. Он слышал, как кричат рейнджеры. Скоро огромный Бизоний Конь будет греметь вслед за ним. Его лошадь была все еще на месте, и в один момент он был на ней, сжимая в руках ружье и свой лук. Он ударил лошадь, и она помчалась, но прежде, чем она пробежала несколько ярдов, раздался выстрел, и лошадь упала.
Голубая Утка сразу вскочил. Он увидел, что это Маккрей подстрелил его лошадь. Маккрей верхом уже пустился в погоню, и сразу за ним Голубая Утка увидел Скалла на огромном коне.
Большой Конь Скалл размахивал длинной саблей. Было известно, что он любил рубить саблей, когда позволяли обстоятельства.
Голубая Утка побежал, испытывая досаду от собственной неосторожности. Он знал, что белые расскажут о том, как его стрела пролетела над головой Ружья В Воде. Бизоний Горб потемнеет от гнева. Он мчался вдоль края каньона, выискивая место, где мог спуститься, а лошадь не сумела бы. Бизоний Конь уже обогнал Маккрея, чья лошадь захромала. Только Большой Конь Скалл и Бизоний Конь тяжело скакали за ним.
Тогда в отчаянии Голубая Утка прыгнул — он уже подбежал к месту, где склон не был отвесным. Он прыгнул вперед на пятнадцать футов и покатился, покатился по склону, скользкому ото льда. Он не мог остановиться, но не потерял свое оружие.
Пули били вокруг него, с визгом отскакивая от мерзлой земли. Но глубины каньона все еще были темны, и чем дальше он катился, тем больше темнота защищала его. Твердые мелкие камни выдавливали ему ребра, а затем он врезался в большой валун, остановивший его падение. Выстрелы прекратились. Рейнджеры больше не могли видеть его и решили не тратить больше патронов. Голубая Утка, тяжело дыша, спрятался за валун. Он осознавал, что Большой Конь Скалл чуть не добрался до него.
Он не боялся, зная, что даже Бизоний Конь не сможет преследовать его вниз по крутым склонам каньона, но он сбил дыхание и находился в растерянности. Сумев отдышаться, он встал и убедился, что его раны не смертельны. Он услышал биение крыльев и, подняв глаза, увидел красного ястреба, машущего крыльями чуть выше него, поднимавшегося в воздух все выше и выше к краю каньона. Ему хотелось стать ястребом, тогда он мог соскользнуть вниз в каньон на ястребиных крыльях и приземлиться прямо в лагере.
Но он не был ястребом. Склон был покрыт льдом, был крут, а Голубая Утка хромал.
Он знал, что неразумно было медлить. Ружье В Воде и Маккрей могут проявить смелость и спуститься за ним вниз в каньон. Начав свой путь вниз, скользя местами на островках льда, он старался крепко удерживать свое оружие в руках. Бизоний Горб всегда презирал воинов, потерявших оружие в бою. Лук для него был особым предметом. Лук всегда должен быть в руках воина, которому он принадлежал, а не в руках его врага. Если враг захватил его лук, умелый шаман может наложить на него такое заклятие, что владелец никогда вновь не сможет пускать стрелы точно в цель. Ружья, по мнению Бизоньего Горба, были менее важны. Они появились от белых, и команчи не научились мастерски владеть ими. Ружье, которым Бизоний Горб разрешил пользоваться Голубой Утке, было старым и не очень надежным, но это было ружье, и было бы глупо позволить даже такому ружью попасть в руки врага.
Когда Голубая Утка останавливался на минуту, он прислушивался, не слышно ли топота копыт. Конечно, стрельбу услышали в лагере. Некоторые воины должны быть в пути, чтобы узнать причины. Теперь на востоке край каньона был освещен оранжевым светом. Если рейнджеры последовали за ним, то вскоре они смогут стрелять в него с большого расстояния. Он ускорил движение, стараясь спуститься поглубже в каньон до появления света, но ему надо было проявлять осторожность. Он не хотел поскользнуться на льду и снова покатиться вниз.
Возможно, приедет его отец, надеялся Голубая Утка.
Иногда Бизоний Горб выезжал как раз перед рассветом на короткую охоту. Он лучше, чем кто-либо в лагере, мог подстеречь молодого оленя во время утреннего кормления. Часто он приходил обратно в лагерь с ланью или большим годовалым олененком, притороченным к крупу коня. Молодая жена Бизоньего Горба, Жаворонок, хорошо обрабатывала оленьи шкуры. Она изготавливала мягкую накидку, которую Бизоний Горб мог набрасывать на свой огромный горб. Жаворонок была миловидной и пухлой. Голубая Утка думал, что Жаворонок была одной из причин того, что его отец теперь мало интересовался войнами. Он предпочитал оставаться с Жаворонком, позволяя ей кормить его и наслаждаясь теплом ее молодого тела. Жаворонок пришла из общины, возглавляемой старым Тихим Деревом, который так боялся Бизоньего Горба, что позволил ему забрать девушку всего за несколько лошадей. Этот случай сильно рассердил Пинающего Волка. Сам он купил двух жен у старика Тихое Дерево и даже пытался купить Жаворонка до того, как Бизоний Горб увидел ее. Но Тихое Дерево никогда не мог сторговаться с Пинающим Волком, когда дело доходило до покупки жен. Более того, старый вождь наотрез отказался продать Пинающему Волку Жаворонка, и это всего за месяц до того, как позволил ей стать женой Бизоньего Горба.
Голубая Утка хромал вниз и, наконец, достиг дна каньона. Подняв глаза, он, к своему удивлению, увидел, что Бизоний Конь по-прежнему стоял на краю каньона, высоко над ним. Большой Конь Скалл не сидел на нем. Конь просто стоял в одиночестве. Это вызывало тревогу: Бизоний Конь мог быть своего рода шаманом среди животных и мог навлечь смерть на Голубую Утку, если тот не проявит осторожность.
Голубая Утка поспешил, опасаясь заклятия лошади, стоящей высоко над ним.
Возможно, это был конь-шаман, и именно он предупредил Ружье В Воде, что позволило тому всадить пулю в Голубую Утку даже не целясь. Чем больше Голубая Утка думал об этом, тем больше злился. В следующий раз, когда у него появится возможность убить Ружье В Воде, он подкрадется к нему сонному и перережет ему горло. Он поклялся никогда больше не расстраивать себя стрелой, пущенной над головой врага. Невозможно промахнуться, когда ты проводишь ножом по горлу человека.
Голубая Утка считал, что ему самому лучше по возвращении домой объяснить все магией, прежде, чем его отец услышит эту историю от другого.
У Бизоньего Горба был способ раньше всех в племени узнать, что случилось с одним из его людей. Старухи рассказывали ему то, что слышали от ворон или ястребов, о делах, происходивших далеко от лагеря, так далеко, что у воина не хватит времени, чтобы вернуться и поведать. Какая-нибудь старуха, возможно, уже услышала о пролетевшей мимо стреле от птицы, и рассказала отцу. Это было бы скверно, особенно в день, когда он потерял коня, ведь этой потерей его отец особенно будет возмущен. У белых было уже много конины, возможно, они даже не потрудились разделать его лошадь. В этом случае он мог вернуться за мясом позже и принести его Жаворонку, единственной, кто могла бы сейчас приготовить для его отца. Его две другие жены из-за этого злились на Жаворонка и редко теперь брались за приготовление еды для Бизоньего Горба. С тех пор, как ему так сильно понравилась пухлая молодая женщина, его старшие жены старались переложить на нее всю работу. Одна из жен, старая Тяжелая Нога, даже заставляла Жаворонка ходить вдоль границы лагеря и собирать экскременты, которые люди оставляли после себя. Тяжелая Нога сказала Жаворонку, что они могут использовать экскременты как топливо, но это было нелепо. Команчи не сжигали человеческие экскременты, особенно в лесистом каньоне, где можно было собрать достаточно бизоньих лепешек. Когда Жаворонок протестовала, два старые жены, Тяжелая Нога и Волосы На Губе, били ее топорищем, которое нашли в фургоне белого человека.
Волосы На Губе получила свое имя потому, что у нее были усы, как у белого человека. Тем не менее, Волосы На Губе была любимой женой Бизоньего Горба на протяжении многих лет. Даже сейчас он иногда заставлял Жаворонка покинуть палатку, чтобы она не мешала ему побаловаться с Волосами На Губе.