Голубая Утка прошел полпути через каньон. Он был зол, что никто не обратил внимания на выстрелы и не приехал, чтобы проверить, не попал ли он в беду. Потом он увидел Скользящую Ласку и Последнюю Лошадь, направляющихся к нему. Они скакали рысью, не торопясь. Даже после того, как они подъехали достаточно близко и увидели, что он хромает, они только пустили своих лошадей в легкий галоп. Бизоньего Горба с ними не было, как не было и других воинов. Хотя он теперь и был на виду у лагеря, никто не обращал на него особого внимания. Солнце уже коснулось дна каньона, и все просто стояли неподвижно, глядя на него, и наслаждались теплом после стольких холодных дней.
— У тебя много крови на ноге, — сказал Скользящая Ласка, когда Голубая Утка, хромая, подошел к ним.
— Откуда эта кровь? — спросил Последняя Лошадь.
— Вы совсем отупели? Это моя кровь — ответил им Голубая Утка. — Это моя кровь, и она вытекает из меня.
Он считал Скользящую Ласку одним из самых глупых соплеменников. Зачем нужно было спрашивать, откуда на нем кровь, когда было очевидно, что он ранен? Скользящая Ласка был настолько глуп, что Голубая Утка старался избегать совместных с ним набегов. Он делал слишком много ошибок и, кроме того, был забывчив. Однажды он даже забыл пленника, и пленник утонул в вышедшем из берегов ручье, пытаясь убежать.
— У тебя сегодня много ран. Ты занимался делом, — заметил Последняя Лошадь, как будто раны были приятным делом.
Двое воинов даже не пытались помочь ему. Они подъехали только из любопытства, чтобы посмотреть, что случилось. Даже когда они поняли, что он ранен, они не стали сочувствовать. Ни один из них не предложил ему лошадь, чтобы подъехать к лагерю. Это было настолько неучтиво, что ему хотелось вытащить свой нож и всадить его в них обоих.
Он желал этого, но сдерживался, опасаясь наказания за убийство.
Скользящая Ласка уже рассказал ему о том, что старейшины говорили с Бизоньим Горбом об изгнании его из племени. Это только из-за его мексиканской крови, был уверен Голубая Утка. Несколько молодых людей в племени родилось от белых или коричневых пленников, и старейшинам это не нравилось. Полукровок иногда изгоняли. Старейшины могли сказать отцу, что он должен быть изгнан из-за его поведения, его распрей, но Голубая Утка не верил, что это было истинной причиной. Они хотели избавиться от него, потому что в нем текла кровь матери. Он часто думал об уходе из племени, но не сделал этого до сих пор, потому что не был готов и не имел имущества. У него было только плохое ружье, а сейчас даже не было коня. Когда он будет готов, он уйдет по собственному желанию. Однажды утром отец просто обнаружит, что он ушел. Он посрамит старейшин — он, который убивал больше белых, чем любой из чистокровных молодых людей племени.
— Слезай со своей лошади, она мне нужна, — сказал Голубая Утка, подойдя к Скользящей Ласке.
Скользящая Ласка был ошарашен грубостью Голубой Утки. Был вежливый способ позаимствовать лошадь, но Голубая Утка не утруждал себя вежливым способом. Все чаще он не утруждался вежливостью, поэтому многие молодые воины не хотели идти с ним на охоту или в набег. Он не был великим вождем, как его отец. Он не имел права просто приказать людям, чтобы ему дали лошадей. Правда, он был ранен и, вероятно, хотел подъехать на лошади до лагеря, но лагерь находился недалеко. Зачем ему нужна лошадь сейчас, когда ему надо пройти всего лишь небольшое расстояние?
Кроме того, Скользящая Ласка и Последняя Лошадь собирались отправиться на охоту на оленей. Если бы Голубая Утка был тяжело ранен, они бы без сомнения помогли ему, но он не был тяжело ранен. Им не было никакого резона терять время, когда олени паслись ниже по каньону в ожидании, когда их убьют. Последняя Лошадь видел их в сумерках. Они не успели выщипать там всю траву за одну ночь, тем более что им надо было оббивать копытами наледь прежде, чем трава могла пойти в пищу.
— Я вижу там Бизоньего Коня, — заметил Последняя Лошадь. Весь край каньона теперь был ярким от солнечной зари.
— Если бы он наступил на тебя, тебе не надо было бы брать чью-то лошадь, потому что ты был бы мертв, — добавил он. – У этого коня большие ноги.
— Я вижу его, стоящего там, — сказал Скользящая Ласка, глядя на Бизоньего Коня. Он хотел бы поближе познакомиться с огромным конем — всем команчам хотелось этого. Но не было никакой возможности оказаться к нему поближе, не сражаясь с Большим Конем Скаллом.
— Я слышал, что Бизоний Конь может летать, — сказал Последняя Лошадь. — Говорят, что у него крылья больше, чем крылья многих канюков, вместе взятых. Если он прилетит сюда, пока мы говорим, я убегу.
— Если он прилетит сюда, я буду стрелять в него — сказал Скользящая Ласка. Он тоже слышал, что Бизоний Конь может летать. Он пристально наблюдал за лошадью. Конечно он убежал бы, если бы Бизоний Конь внезапно расправил крылья и полетел вниз на них.
Голубая Утка не считал нужным обсуждать такие глупости. Если бы Бизоний Конь мог летать, Скалл давно бы уже летал над народом команчей и убил бы их всех. Отец однажды говорил ему, что одна женщина получила видение, которое могло бы научить человека летать, но никто не рассказал ему, в чем оно состоит. Бизоний Горб признался, что сам не может летать из-за веса его горба, но думал, что другие люди смогут летать, если бы они могли найти подходящую старуху, которая научит их.
Голубая Утка пошел прочь от двух мужчин — он решил, что ему не нужны их лошади. Эти двое так раздражали его, что он мог не выдержать и убить их, если бы еще общался с ними. Тогда его изгонят из лагеря до того, как он будет готов уйти сам.
Глядя вслед Голубой Утке, Скользящая Ласка увидел, что большая часть его спины покрыта свежей кровью. Зрелище вызвало в нем небольшое чувство вины. Рана Голубой Утки может быть тяжелее, чем он и Последняя Лошадь предполагают. Что если он умрет, не дойдя до лагеря? Люди могут умереть внезапно, если они потеряли слишком много крови.
В один момент они еще идут, а в следующую минуту умирают.
Голубая Утка был не только наполовину мексиканцем, но и сыном Бизоньего Горба, а Бизоний Горб был их великим вождем. Даже если Бизоний Горб и не особенно любил Голубую Утку, неизвестно, как он может поступить, если его собственный сын упадет мертвым от раны, полученной в бою с белыми людьми. Вышло бы, конечно, что Скользящая Ласка и Последняя Лошадь не захотели одолжить ему лошадь, хотя он сильно истекал кровью. Это не понравится Бизоньему Горбу, и никто не может сказать, как он поступит.
Подумав об этом, Скользящая Ласка рысью догнал Голубую Утку — олени в нижней части долины могут несколько минут подождать своей смерти.
— Тебе лучше взять мою лошадь, — сказал он. – Ты истекаешь кровью. Не думаю, что тебе следует идти пешком.
Голубая Утка проигнорировал его. Теперь он был близко к лагерю. Зачем ему брать лошадь, когда он уже дошел пешком?
Теперь, когда он был близок к лагерю, уже не нужно было бояться того, что Ружье В Воде или Серебряные Волосы Маккрей спустятся вниз по стене каньона и устроят ему засаду, поэтому он не слишком спешил домой. Он скоро должен будет признаться отцу, что потерял коня, и его отец не будет доволен.
8
— Ваш монгольский варвар готовит мясо на лошадином тепле, – поделился наблюдениями Айниш Скалл.
Он удобно устроился на большом камне у края Пало-Дуро, изучая далекую стоянку команчей в бинокль. Когда Гас и Колл хотели броситься вниз по склону за убегающим воином, Айниш Скалл знаком руки позвал их назад.
— Нет, еще слишком темно — сказал он. — Мы не будем сегодня утром спускаться со скалы за одним красным убийцей. У него может быть несколько друзей, притаившихся среди тех скал.
— Я не думаю, что это так, капитан, — сказал Колл. — Он был один, когда подкрался ко мне.
— Это не меняет мою точку зрения, — ответил капитан немного резко.
Вудро Колл, хотя и более чем компетентный воин, по натуре был спорщиком, что не приветствовалось в отряде Айниша Скалла.
— Если его друзья прятались в скалах, то они не могли быть с ним, когда он пустил в тебя стрелу. А теперь где они? — спросил Скалл. — Люди редко бывают в двух местах одновременно, мистер Колл.
Колл не ответил. Конечно, человек не может быть в двух местах одновременно. Но спасающийся бегством парень был уже гораздо ниже скал, о которых шла речь, и никто к нему не присоединился.