— Не говори об этом борове, Финч, — сказал Нили Диккенс. Ему было немного неловко за своего друга. Каждый понимал, что никакую свинью они не найдут.
— Мы находимся в безводной стране, — сказал Колл. — Нам лучше определиться, к какой реке отправиться.
— Я бы выбрал старый добрый Бразос, — сказал Длинный Билл. – От Бразоса недалеко до моего дома и моей Перл.
Колл отошел на небольшое расстояние, надеясь, что Огастес последует за ним. Он считал, что капитан Скалл нарушил свой долг, так просто оставив командование. Тот факт, что он разделил командование между ним и Огастесом, казалось, не совсем разумным. Хотя они с Огастесом были хорошими друзьями, они не всегда приходили к соглашению по ряду вопросов. Если бы он сказал, что они должны следовать к Бразосу, Гас мог бы сказать, что они ближе к Пекосу. Страх перед возможными разногласиями побудил его отойти в сторону. Он не хотел начинать свое командование ссорой перед парнями.
Огастес, однако, присоединившись к Коллу, колебался в принятии решения. Хотя за несколько минут до того он и радовался, что он стал капитаном, ответственность, которую приходилось брать на себя, подавляла. Что, если он отдаст приказ, и это будет неверный приказ? Все люди могут умереть. Первое замечание Вудро было правильным: чтобы уцелеть, надо было думать.
У них оставалась пищи всего на один день и немного воды.
Сама по себе пустынная равнина была пугающей. Одно из направлений движения по ней могло быть не лучше, чем другое.
— Каким путем нам пойти, как ты думаешь? — спросил Вудро.
Огастес открыл рот, чтобы ответить, и тут понял, что он не знает, что сказать. Принять решение вдруг оказалось тяжело. Он понятия не имел, в какую сторону им надо идти.
— Ты не собираешься ничего говорить? — спросил Вудро. — Ты не закрывал рот с тех пор, как я знаю тебя, почему ты вдруг иссяк?
— Потому что я не знаю, как быть капитаном. По крайней мере, я нахожу силы, чтобы признать это, — сказал Огастес. — Как ты думаешь, что нам делать, если ты больше всех знаешь?
— Я не знаю больше всех, – сказал Колл. — Я выполнял приказы все время, пока был рейнджером. Как я могу знать больше, чем ты?
— Потому что у тебя пытливый ум, Вудро, — сказал Огастес. — Ты читал эту книгу о Наполеоне в течение многих лет. Я же, в основном, просто распутник.
Он бросил еще один взгляд на окружающий ландшафт, а затем повернулся к своему другу.
— Ладно, — сказал он. — Я постараюсь быть капитаном, если ты поможешь. Я за то, чтобы отправится на Ред-Ривер. Я думаю, что Пекос ближе, но на Пекосе мало дичи. Если мы пойдем туда, то, вероятно, нам придется съесть лошадей. У нас есть лишние мулы. Я думаю, что, если понадобится, мы будем питаться мулами по пути на Ред-Ривер. Вдоль реки в изобилии водятся олени.
К облегчению Гаса, Вудро Колл улыбнулся, что было редкостью. Вудро, в основном, бывал серьезным, особенно сейчас, учитывая тяжелые условия, в которых они оказались.
— Насчет Ред-Ривер я тоже подумал, — сказал Колл.
— Неужели? – спросил Огастес с облегчением.
Обычно Вудро придерживаются противоположной точки зрения, только потому, что она была противоположной.
Они на мгновение повернулись и посмотрели на лагерь в пятидесяти ярдах от них. Все рейнджеры смотрели на них, ожидая, что они начнут ссориться.
— Парни сейчас от нас зависят, — сказал Колл. — От нас зависит, чтобы довести их домой.
— Я просто надеюсь, что мы не столкнемся с большой толпой команчей, — сказал Огастес. — Большая толпа команчей, вероятно, сумеет покончить с нами.
— Одному из нас придется отправляться на разведку, а другому — оставаться с отрядом, — сказал Колл.
— Согласен, – ответил Гас.
— Мы берем на себя большую ответственность, — сказал Колл. — Мы должны думать своими головами, и думать правильно.
— Мы приведем этих парней домой, — сказал Огастес с гордостью, но немного нервно. Он еще раз посмотрел на Вудро, чтобы убедиться, что они пришли к согласию по поводу направления.
— Итак, Ред-Ривер? – спросил он.
— Да, и немедленно вперед, — ответил Колл. – На Ред-Ривер.
19
Знаменитая Обувь был удивлен, увидев, что Большой Конь Скалл умеет так хорошо ходить. Обычно Знаменитая Обувь мог легко обогнать любого белого человека, но сейчас он не мог обогнать Скалла.
Когда они стали лагерем в первую ночь, этот человек, казалось, не чувствовал усталости, и он не настаивал на огромном неэкономном костре, который обычно разводят белые в холодные ночи. Их костер был сложен всего из несколько веточек, вполне достаточный, чтобы поджарить прерийную куропатку, которую Скалл подбил на скале. Облака прогнало прочь, и звезды над ними были очень ясными, когда они разделили между собой тощую птицу, старую и жесткую.
Знаменитая Обувь начал понимать, что Скалл очень необычный человек. Они шли весь день быстрым шагом, но Скалл, казалось, не устал и не хотел спать.
Знаменитая Обувь зевнул и лег спать, но Скалл просто продолжал жевать табак и выплевывать сок. Знаменитая Обувь решил, что Скалл, наверно, или чародей, или одержимый. Он не был удобным человеком, чтобы находиться рядом с ним. Что-то в нем было от молнии, маленькой молнии, но обычно склонной мигать в любой момент. Знаменитой Обуви не нравилось быть с человеком, который вспыхивал, как молния, вызывающей беспокойство, но он ничего не мог с этим поделать.
— Ты знаешь этого Аумадо? — спросил Скалл.
— Нет, – ответил Знаменитая Обувь, пораженный вопросом. Они преследовали Пинающего Волка, а не Аумадо.
— Никто не знает Аумадо, — добавил он. — Я знаю только, где он живет.
— Кто-то должен знать его, — сказал Скалл.
Он стал думать о походе в Мексику, чтобы убить Аумадо, человека, который стрелял в него, а также в Гектора. Мысль об нападении в одиночку пришла ему в голову только сегодня. Однажды он хотел привезти в Мексику пушки, чтобы разнести Аумадо вместе с его Желтыми Утесами. Но теперь, когда он был один в прерии, только в компании следопыта, Айниш Скалл чувствовал, что настало время для новых решений.
Командование людьми было утомительной случайной работой, которую он выполнял достаточно долго. Он может выполнять ее вновь, как только начнется великий гражданский конфликт, но теперь у него было желание позабыть все, что было раньше, и идти в Мексику в одиночку. Отдаленные районы мира влекли его: Африка, Арктика, величественные вершины Азии.
Он не хотел просто вернуться в Остин, к Айнес, к рейнджерам. Он желал приключений, и когда-нибудь он мог бы пойти по намеченному пути в одиночку.
— Воинская единица является прекрасной вещью, когда она работает, — сказал он. — Но, как правило, она не работают. Одинокий подвиг лучше, если есть достойный враг. Этот Пинающий Волк не такой уж сильный враг, хотя я допускаю, что он блестящий вор. Но я сомневаюсь, что он хороший убийца. Эти два навыка несовместимы.
Знаменитая Обувь не знал, как отнестись к этому замечанию. Было много мертвых техасцев, мексиканцев и индейцев, которых лишил жизни Пинающий Волк. Их семьи считали его несомненным убийцей. Если Скалл хотел биться с кем-то, кто убивал лучше, чем Пинающий Волк, он не должен был миновать Бизоньего Горба, человека, который мог бы убить гораздо искусней.
Он не стал отвечать. Стояла ночь, хорошее время для внезапного нападения. Если они хотели поймать Пинающего Волка и вернуть Бизоньего Коня, они должны были отправиться в путь как можно раньше.
— Этот парень, Аумадо, был знатным бандитом долгое время, — сказал Скалл. — Кто-то должен иметь какие-нибудь сведения о нем.
Знаменитая Обувь хранил молчание. Аумадо был плохим, жестоким человеком, даже упоминание о нем могло привести к несчастью. Аумадо применял страшные пытки к людям, которые попадали к нему в плен. По мнению Знаменитой Обуви, было неразумно даже думать о таком скверном человеке. Старики из Мексики думали, что Аумадо может ловить мысли из воздуха. Если Скалл продолжит говорить о нем, или даже думать о нем, Аумадо может подобрать их мысли из воздуха и придет на север искать их.
Скалл замолчал на некоторое время. Знаменитая Обувь надеялся, что он начнет дремать и ляжет спать. Было бы лучше немного поспать, а затем заняться погоней за Пинающим Волком, чем говорить у костра об Аумадо. Дым от костра может потечь на юг, в Мексику, неся с собой их мысли. Возможно, Аумадо был настолько мудр, что мог узнать о людях, говорящих о нем, только из слабого запаха отнесенного ветром дыма. Это была новая мысль, и Знаменитая Обувь не знал, правда ли это. Но это могло быть правдой, и это было хорошей причиной, чтобы прекратить разговоры об Аумадо.