— Я уйду из рейнджеров, если это означает пребывание на месте, где я не могу отличить верх от низа, — сказал Огастес, раздраженный тем, что не видел возможности разжечь ревущий костер рядом с Канейдиан.
Колл слышал такие угрозы от Огастеса и ранее — слышал их, в самом деле, всякий раз, когда Гас был раздосадован — и не принимал их всерьез.
— Ты же не умеешь ничего, кроме как ездить на лошадях и стрелять из ружья, — сказал Колл ему. — Если ты уйдешь из рейнджеров, то умрешь от голода.
— Ничего подобного, дело в том, что я знаю, как выбирать женщин, — сказал Огастес. — Я найду себе богатую толстую женщину и женюсь на ней, и буду жить в комфорте для конца своих дней.
— Сейчас ты несешь чушь, — ответил Колл. — Если ты так хочешь жениться, почему ты не женишься на Кларе?
— Слишком холодно, чтобы обсуждать эту тему, — сказал Огастес, досадуя, что его друг завел разговор о Кларе Форсайт, женщине слишком самостоятельной, в чем было ее же благо, или благо кого-то еще — его, в частности. Он сделал Кларе предложение в тот день, когда встретил ее в магазине ее отца в Остине, много лет назад, но она колебалась, и все еще колеблется, несмотря на то, что он все это время ухаживал за ней стойко и неистово. Клара признавала, что любит его — она не обладала чопорными манерами — но не соглашалась выйти за него замуж, что глубоко его задевало. Несмотря на все, что он сделал, и все, что он мог сделать, Клара все еще считала себя достаточно свободной, чтобы встречаться с другими поклонниками. Что если она когда-нибудь выйдет замуж за другого? Как он сможет тогда прожить всю свою жизнь с разбитым сердцем?
Не случайно он был раздражен тем, что утро такое холодное и что он не может отличить небо от земли, а особенно его возмущало замечание Вудро Колла, человека, неопытного с женщинами до такой степени, что он умудрился спутаться с проституткой. Мэгги Тилтон, шлюха, о которой шла речь, была довольно хорошенькая, чтобы жениться на ней, хотя до сих пор Вудро не подавал к этому никаких признаков готовности.
— Ты не тот мужчина, который может говорить об этом. Заткнись от греха подальше, — сказал Гас. Невыносимой дерзостью со стороны Вудро Колла было даже упоминание имени Клары, особенно в тот момент, когда они изо всех сил старались не замерзнуть.
Колл проигнорировал угрозу. Любое упоминание о Кларе Форсайт могло спровоцировать Огастеса на демонстрацию кулачного боя, и так было всегда. Лично сам Колл избегал Клары, как мог. Он заходил в магазин Форсайта только тогда, когда ему нужно купить патроны или какой-то другой предмет первой необходимости. Не выходя за пределы вежливости, Клара Форсайт была настолько колка на язык, что мужчина в здравом смысле должен был планировать свой день так, чтобы избежать с ней встречи.
Даже когда Клара продавала Коллу всего лишь коробку патронов или какой-то инструмент, она всегда умудрялась сказать ему несколько слов, хотя — по его мнению – не требовалось никаких слов, кроме слов благодарности. Вместо того чтобы просто отсчитать ему сдачу и вручить покупку, Клара всегда делала какое-то замечание, казалось бы, мягкое, но, тем не менее, оставлявшее впечатление, что он вел себя не совсем правильно. Он никогда не мог понять, что именно он сделал, чтобы вызвать раздражение Клары, но ее тон в разговоре с ним всегда носил в себе намек на раздражение. Такой сильный намек, что он старался приурочить свои визиты за покупками ко времени, когда магазин обслуживал ее отец.
Мэгги Тилтон, проститутка, с которой он с удовольствием встречался, никогда не приносила ему ощущение, что в его поведении что-то не так — впрочем, Мэгги была полной противоположностью Клары. Она вообще идеализировала его, поэтому он чувствовал себя почти так же некомфортно, как под иглами насмешек Клары. Может быть, сам факт того, что одна была падшей, а другая — респектабельной, как-то влиял на него. В любом случае Огастес Маккрей был последним человеком, к чьему мнению он желал прислушиваться. Настроение Гаса прыгало вверх и вниз, как мяч, в зависимости от того, была ли Клара с ним сладкой или кислой, мягкой или жесткой, дружелюбной или надменной. По мнению Колла, тот не мужчина и, в частности, не техасский рейнджер, кто позволяет себе метаться взад и вперед из-за мнения женщины. Это было неправильно, но это было так.
Длинный Билл находился достаточно близко, чтобы услышать, как Гас угрожает поколотить Колла, но не слышал того, о чем они говорили до угрозы.
— Что его так взбесило? — спросил Длинный Билл.
— Не твое дело. Пошел вон, болван! — ответил Гас.
— Ты, должно быть, проглотил барсука, Гас. Готов поклясться, что именно поэтому ты такой грубиян, — сказал Длинный Билл. – Я буду удивлен, если Знаменитая Обувь, пока мы странствовали, нашел какие-нибудь дрова, чтобы мы смогли разжечь хороший костер.
Прежде, чем кто-то успел ответить, Айниш Скалл, их капитан, издал громкий яростный крик, развернул Гектора и, пришпорив его, с великим грохотом поскакал на запад. Мокрый снег тучами вспенивался позади него. Айниш Скалл не подал знак отряду, чтобы тот следовал за ним, и не видно было, что он озабочен вопросом, едут ли двенадцать рейнджеров за ним или нет. Он просто мчался прочь, оставив Знаменитую Обувь стоять в одиночестве у большой дымящейся кучи лошадиного дерьма, какую Гектор мог оставить только в прерии.
— О, капитан Скалл поскакал. Я думаю, что он нашел свою жертву, — сказал Длинный Билл, потянув свое ружье из чехла. — Нам лучше подогнать лошадей, или мы отстанем от него.
Отряд с Гасом во главе тут же поскакал прочь вслед за капитаном Скаллом, но Колл сразу не последовал за ними. Он не боялся потерять следы капитана, когда тот ехал на Гекторе — слон не мог оставить более заметную колею. Он хотел узнать, что же Знаменитая Обувь сообщил такое, что спровоцировало скачки.
— Там Пинающий Волк? — спросил он кикапу. – Будет бой?
Знаменитая Обувь был худощавым мужчиной с вводящей в заблуждение походкой. Он, казалось, не спешил, но у него не было проблем с сопровождением отряда всадников. Даже если всадники срывались с места, как только что сделали Айниш Скалл и весь отряд, Знаменитой Обуви, как правило, удавалось догнать их к тому времени, когда только начинал пылать костер и вариться кофе. Он перемещался быстро, но еще никто никогда не видел его быстро движущимся, и это поражало Колла. Иногда Знаменитая Обувь отвечал на вопросы, а иногда и нет. Но даже если он отвечал на заданный вопрос, ответ, как правило, лежал несколько в другой плоскости по сравнению с формулировкой вопроса.
В данный момент он сосредоточенно рассматривал дымящуюся зеленую кучу помета Гектора.
— Бизоний Конь ел опунцию, — сообщил он. — Я полагаю, что ему не нравится местная обледенелая трава.
— Пинающий Волк, – вернул его к теме Колл. — Они уехали за Пинающим Волком?
Знаменитая Обувь посмотрел на Колла с легким удивлением, что являлось его обычной реакцией на прямые вопросы. Затем он взглянул левее Колла с чувством, как будто что-то пропустил, но не знал, что именно.
— Нет, Пинающий Волк за Рио-Пекос, — ответил Знаменитая Обувь. — Капитану придется идти быстрее своей лошади, если он хочет поймать Пинающего Волка. Бизоний Конь слишком медленный.
Колл был того же мнения, но не сказал об этом.
Затем Знаменитая Обувь отвернулся от навозной кучи и махнул рукой в сторону запада.
— Пинающий Волк на самом деле не хотел этих лошадей, ведь они все мерины, — сказал он. — Он сумел получить только трех племенных жеребцов, которые смогут покрывать его молодых кобыл. Это хорошие молодые племенные жеребцы. Они приведут ему несколько прекрасных жеребят.
— Если он взял только троих, то что же сделал с другими? — спросил Колл.
— Он убил их, — ответил Знаменитая Обувь. — Его племя забрало мясо, но женщины не очень хорошо поработали при разделке тех лошадей. Слева от нас лежит много мяса. Мы можем забрать его, если захотим.
— Если мы не собираемся сегодня ловить Пинающего Волка, то, может быть, капитан позволит Дитсу приготовить немного мяса — сказал Колл. — Мы все голодны.
Дитс был молодым негром, который участвовал в своем втором походе с отрядом. Когда то утром его, покрытого пылью и сеном, обнаружили спящим в конюшне. Он бежал из большой группы похищенных рабов, которых гнал в Мексику известный вождь племени липанов Дикий Кот, практиковавший продажу рабов богатым мексиканским фермерам. Колл хотел прогнать парня прочь за незаконное проникновение на территорию собственности рейнджеров, но Айнишу Скаллу понравилась внешность Дитса, и он оставил его, чтобы использовать для работы на конюшне. В один прекрасный день тот стал поваром, когда капитану пришлось по вкусу жаркое, которое было приготовлено для нескольких черных семей, строивших дома для законодателей.