На какое-то время я застыл. Уж очень мне не хотелось спускаться во тьму.
— А может, ты сходишь один? — поинтересовался я. — Ведь эти все сооружения не предназначены для людей.
— Сложилось так, что враги, сами того не подозревая, привели тебя сюда. Случилось это согласно замыслу Великого Спящего, так как все в мире происходит сообразно его воле. А раз так, то ты должен идти и встретить свою судьбу.
Я нахмурился.
— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
Ниогхта нахмурился. Раздвоенный язычок его пробежал по рядам оскаленных клыков.
— Хорошо… Марш вниз, и хватит этих разговорчиков!
Мне ничего не оставалось, как повиноваться чудовищу. Ну, не станешь же с ним спорить. Да к тому же, судя по всему, это совершенно бесполезно.
Осторожно ступая, придерживаясь рукой за шершавую стену, я начал спускаться. То и дело я поворачивался, поглядывая на своего спутника.
Но Ниогхта не отставал. Мне казалось, что вот-вот должно стемнеть, но ничего похожего, я спускался все дальше.
В какой-то момент я остановился передохнуть, рука моя скользнула по стене, и только теперь я осознал, что вся стена покрыта письменами — иероглифами, столь древними, что по сравнению с ними египетское письмо можно считать только что изобретенным. Какое-то время я стоял, шаря рукой по стене. Благодаря своей способности читать и говорить на любом языке, я выхватывал смысл отдельных фраз, никак не в силах понять, о чем сам текст.
То и дело мне попадались слова: «цветок жизни», «память», «урожай» и еще какие-то странные, труднопроизносимые имена.
— Пытаешься прочесть? — усмехнулся Ниогхта. —Это — высший язык. Он недоступен простым смертным.
— Не то, чтобы я его не понимаю, — возразил я.
— Отдельные слова мне понятны, но суть фраз проскальзывает мимо, поскольку я «вижу» только часть текста.
Ниогхта рассмеялся.
— Ты лжив, точно как и твои соплеменники… Ну, отдохнул, хватит, ступай дальше.
Мне ничего не оставалось как продолжить спуск.
Сколько времени он продолжался? Не знаю. Но мне показалось, что колодец много глубже самой пирамиды, а может, все дело было в том, что стены постепенно отодвигались друг от друга.
Наконец мы спустились. Внизу оказался огромный зал, посреди которого был устроен двухъярусный фонтан. Великолепное сооружение из того же самого белого камня. Я застыл, пораженный плавностью форм и невероятным искусством резчика.
Вода вздымаясь вверх, а потом с тихим журчанием ниспадала в верхнюю чашу, оттуда, переливаясь через край, наполняла бассейн, над которым протянулись мостики, ведущие к чаше. За бассейном, напротив того места, где заканчивалась лестница в стену, была врезана плита белого мрамора, на которой было выбито:
Земля не существует.
Плывёт она в бескрайнем небытии, приближаясь с каждым днём к концу своему, коий не осознаётся ею.
Снаружи вращается множество миров, неподвластных воображению.
Всякий мир населён Слугами, обитателями миров сих, за оными же наблюдают Владыки, кои суть Древние.
Слуги, существующие во всех мирах сих, есть те, кто подвергается и переносит.
Все они несчастливы иначе, но всякий из них остаётся подверженным року и намерениям Владык, губительным для душ их.
Лишь поклонение Владыкам может оказать некое слабое влияние на несчастливые судьбы их.
Истинное поклонение и последующая жертва могут очистить разум их, делая их рабами тех, кому решили они служить.
И если увечье настигнет слуг, то должны они пить и совершать омовение в большом водоеме, дабы излечиться и далее служить Древним. Но если хотят они стать истинными Слугами, познать ту каплю секретов бытия, что возможно познать низшим, пусть выпьют из Чаши Вечной Жизни, через Древних обретя бессмертие, тем самым принесут им клятву повиновения и приклонят колени перед истинными Владыками мира.
Вкусившему же запретный плод бессмертия должно полностью отречься от прежнего жития своего, дабы заново возродиться затем в прежнем теле своём благодаря поклонению образам и подобиям.
Даруемое ему затем вознаграждение будет чудом для него.
Погружённый в тёмную бездну, не может он осознать, что дары, принесённые ему, неизмеримо ничтожны для тех, кто отныне его направляет.