— Это «Красотка Лили», — выждав для приличия, говорю я. Язмин кидает на меня недоумевающий взгляд:
— А я ничего не слышу.
— Так бывает, — улыбается Батори. — Музыка очень тиха и со временем становится всё тише. Просто у Лили замечательный слух, она часто раньше всех слышит, когда кто-то подходит к двери. Механизм действительно наигрывает «Красотку Лили». Прогуляемся по набережной?
На набережной я тихонько отстаю от парочки: их воркование — а они беспрестанно воркуют — меня изрядно раздражает. Подойдя к мороженщице, я на ломаном венгерском прошу эскимо с вареньем.
— Вы туристка? — с хорошим произношением спрашивает по-немецки женщина. — Должно быть, из Пруссии или Польши?
— Из Галиции. Моя мама из Пруссии.
— Обязательно присмотритесь к Сегедскому Университету. Это один из самых лучших университетов страны. Ещё можно посмотреть наш собор — он очень красивый, его фотографии печатают во всех путеводителях по Венгрии. Ну и, конечно, взгляните на памятник Данко Пиште. Это был цыганский скрипач, любимец и гордость города. Говорят, что его памятник немного волшебный. Если мимо него идёт созревшая девственница, до неё доносятся звуки струн. Правда, не помню, чтобы последние лет тридцать их кто-то слышал, — мороженщица лукаво, с тихим удовольствием, смеётся.
— Они играют «Красотку Лили», — сообщаю я, надрывая упаковку эскимо.
— Что?
— Струны. Играют «Красотку Лили».
Женщина смотрит на меня с изумлением, потом снова смеётся:
— Ну и хорошо. Только даже самая весёлая мелодия не стоит простых радостей жизни, я всегда так считала.
— Да, наверное, — вежливо говорю я и иду следом за Батори и Язмин.
Нагулявшись, мы заходим в уютный ресторанчик. Вампир, извинившись, отходит, и мы с Язмин вынуждены сидеть, таращась друг на друга. Она не выдерживает молчания.
— Очень милое место.
— Да. Неплохое.
— Ты когда-нибудь бывала здесь раньше?
— Нет. Я не большой любитель туризма.
— Не то, что твой папа, да?
— Да он мне не папа. Не больше, чем тебе.
— Как? А… кто? — улыбка сползает с лица Язмин.
— Дедушка. Ты разве не заметила, что у нас фамилии разные?
— Да, но… как дедушка? Это сколько же ему лет?
— Если честно, уже за шестьдесят.
— Я даже представить не могла…
— Ещё бы. Он между романами всегда месяц отдыха себе даёт. И весь месяц валяется, облепленный питательными и увлажняющими масками. Ну, и качается ещё. Бодибилдинг вообще главная любовь его жизни. Ну а потом, отдохнув, увлажнившись и подкачавшись, с новыми силами — в бой.
— Да? — Язмин кусает пухлую губку.
— Только ему не проговорись, что знаешь. Он ужасно ранимый. Часа три на меня орать будет.
— Не буду, — обещает девица.
Наступившее молчание немного затягивается, но к столику вскоре подходит Батори, и мы с Язмин синхронно ему улыбаемся. Широко, очень широко.
Вечером Батори стучится в мою дверь. То есть, конечно, я не могу этого знать заранее, но я практически не сомневаюсь. Открываю — это действительно он. И он чертовски зол.
— Что вы сказали Язмин? — едва переступив порог и закрыв за собой дверь, рычит вампир. — Что, съешь меня многорогий, вы ей наплели?
— Я наплела? Кто-то ей вообще сказал, что я закончила Альбертину.
Батори хватает меня за плечи, будто хочет затрясти.
— Она собрала вещи и уехала в Будапешт! Хуже того, она дала мне понять, что не намерена со мной видеться! Вы считаете результаты моей лжи и вашей лжи соизмеримыми?!
— Да на черта вам нужна эта кукла? Она же дура набитая! Если вам так нужно, я вам за две недели найду умницу и красавицу!
— Ваши умницы видят во мне только бумажник, а вот такие дуры — мужчину, это вы понимаете, глупая, злая девчонка? И эта дура, съешь вас многорогий, мне нужна! А вы не имеете никакого права влезать в мою личную жизнь и гадить там, как пьяный подросток в лифте!
Он всё-таки слегка встряхивает меня.
— Отпустите меня! — мой голос срывается на визг, но я успешно вырываюсь. — Как вы вообще можете сравнивать мою ложь и вашу? Вы потащили меня в чёртов Сегед, словно настоящий заботливый папаша, а на самом деле… лучше бы к врачу отвели, честнее было бы в тысячу раз! А обещали мне отдых!
— И что, отдых с врачом для вас был бы более настоящим, чем с этой заколдованной статуей, что ли? Вы… а, знаете что, идите спать. Отдыхайте. Я больше не буду вам мешать, я еду в Будапешт. Номер оплачен на две недели, билеты у вас есть. Прощайте.