– Лис, так почему ты убрал с аватарки своего любимого лиса? Он ведь у тебя сколько там был?
– Долго. Лет семь, если не больше.
– А теперь какие-то обезьяны. Лис, ты что? Ты же Лис, а не Мартышка!
– А это и не мартышки. А макаки, Васёк. Японские макаки.
– Ну, и не орангутанги же, Лис. В чем дело? Ты что, документальных фильмов на YouTube слишком много пересмотрел?
– Васёк, а ты присмотрись к аватарке получше. Дело не в макаках, а в другом.
– Смотрела, но ничего не понимаю. Кстати, это твой любимый Охара Касон, тот самый японский художник?
– Да, он самый. Оригинал, кстати, у меня с собой. Купил здесь, в одной галерее в Куала-Лумпур. Привезу в Москву – сумеешь рассмотреть в деталях. Ну все, МНЕ ТОЧНО ПОРА! Пока, Васёк!
– Темнишь ты, Лис, ой чего-то темнишь! Ладно, наверняка за этим скрывается какая-то философская концепция, ты же у нас любитель всего такого, Лис.
– А вот ты, Васёк, такого терпеть не можешь. Но, думаю, тебе такое понравится. Думаю, использую это в качестве эмблемы для своей следующей задумки.
– Ты сначала продай свою нынешнюю. Ладно, продашь, куда денешься. Но, Лис, черт побери, это же четверть миллиарда долларов!
– Пока всего одна пятая… Думаешь, продешевил?
– ☺ ☺ ☺
– Раз ты, Васёк, эмоджи рассылать стала, то дело труба. Ха-ха-ха! Отличный каламбур?
– Ладно, теперь я тебе говорю: «ТЕБЕ ПОРА, Лис!» Хорошего полета. Все бы дала, чтобы встретить тебя в Шанхае…
– Васёк, а ты, случаем, не сюрприз мне готовишь? Зная тебя, можно предположить, что ты только вид делаешь, что строчишь из Москвы, а сама торчишь в кафе в шанхайском аэропорту.
– ПУСТЬ ЭТО СТАНЕТ ДЛЯ ТЕБЯ СЮРПРИЗОМ, Лис. Ладно, иди на посадку.
– Слушаю и повинуюсь. Что бы я без тебя только делал. Пока, Васёк! Хороших снов!
– И тебе тоже, Лис! Хотя знаю, что будешь строчить на своем ноутбуке. Плавного взлета в Куала-Лумпур и мягкой посадки в Шанхае.
– ☺ ☺ ☺
– Пока, Лис!!!
Последнее сообщение Лис так и не прочитал: Васса, прислонившись спиной к взбитой подушке, все смотрела на две серые галочки, которые упорно не желали становиться синими.
Может быть, все-таки прочтет?
Лиса она знала целую вечность – ну, или во всяком случае, половину таковой. Лис, который был только для нее Лис – и только для нее и ни для кого-то другого. Даже родители звали его Илей, коллеги – Елец, а остальные восторгались его столь редким даже сейчас, когда дети получали самые невероятные прозвища, именем Елисей.
Елисей Петрович Лукин!
Да, для кого-то на родине уже Елисей Петрович, а за границей, где язык общения, в особенности в компьютерной сфере, был английский, точнее, американский его вариант, а если еще точнее, сленг, принятый в Кремниевой долине, Элайджа.
Наверное, их свели, бросив друг на друга так, что они практически превратились в одно целое, именно их имена – их столь редкие имена.
Потому что так же, как только он для нее был Лис, так и она была только для него Васёк. Родители нарекли ее Вассой (ну, был отец тогда, когда она родилась, помешан на фильме по пьесе Горького с Инной Чуриковой – ну назвали бы тогда Инной!), но обращались к ней «Ася» или «Асечка».
Отчего же так в свидетельство о рождении и не внесли?
Имя свое она ненавидела, а больше всего терпеть не могла, когда ее дразнили Васей.
А ведь дразнили. И она даже дралась из-за этого с мальчишками. И зачастую одерживала верх – уже тогда она умела постоять за себя.
После начальной школы уже никто не рисковал называть ее Васей. А вот Лис сразу начал звать ее Васёк.
…Помнится, когда она спросила, что это ему в голову пришло, он со смехом ответил:
– Ну, так ты ведь Трубачёва, не так ли? «Васёк Трубачёв и его товарищи» – что, никогда не слышала?
Нет, не слышала, но потом посмотрела в интернете – какой-то жутко патриотический роман сталинской эпохи о настоящих пионерах и их пионерских подвигах. Лис, в отличие от нее, был жутко начитанным – когда вот только время на это находил?