Кун-цзы поначалу пытался поправить Цзы Лу, но постепенно сдался – памятуя о поговорке: «Пока рога выпрямляли, бык-то и подох». Допустим, Цзы Лу был тем самым быком, но это не умаляло его достоинств. Учитель понимал: одним требуется кнут, другим нужнее узда. Но те изъяны в характере Цзы Лу, которые так сложно усмирить, могут быть очень полезны, если использовать их разумно, а потому его достаточно лишь немного подталкивать в нужном направлении. «Почтительность без соблюдения ритуалов приводит к суетливости; смелость без соблюдения ритуалов приводит к отходу от Пути», или «Кто честен, но не любит учение, придет к бунтарству; кто прям, но не любит учение, придет к нетерпимости», – говорил Кун-цзы, обращаясь прежде всего к Цзы Лу не столько как к человеку, сколько как к старшему ученику, потому что те качества, которые в Цзы Лу были притягательны, зачастую переставали быть таковыми, если их перенимали другие.
В ту пору рассказывали, будто в местности Вэйюй, что в стране Цзинь, камень обрел дар речи. Некий мудрец растолковал: мол, камень говорит оттого, что ропщет народ. Династия Чжоу, войдя в пору упадка, разделилась на два дома, которые теперь враждовали между собой. Более десяти удельных княжеств то вступали в союзы, то нападали друг на друга; войны не прекращались ни на миг. Правитель княжества Ци вступил в связь с женой одного из своих министров и каждую ночь тайком пробирался в ее опочивальню – пока законный супруг не обнаружил его и не убил на месте. В царстве Чу один из родичей тамошнего вана задушил его на ложе, когда тот занемог, и захватил престол. В княжестве У преступники, которым в наказание отрубили ступни, напали на государя; а в княжестве Цзинь двое министров обменялись женами.
Таково было состояние, в котором пребывал мир.
В Лу, родном княжестве Кун-цзы, правитель Чжао-гун задумал избавиться от Цзи Пинцзы – главы одного из знатных семейств, но потерпел поражение и вынужден был сам скрываться в другой стране, где и умер в бедности семь лет спустя. Князь подумывал о возвращении, но те из приближенных, кто последовал за ним, из страха за свою жизнь удерживали его на чужбине. Тем временем Лу, ранее находившееся под властью трех могущественных кланов – Цзисунь, Мэнсунь и Шусунь – теперь фактически перешло в руки Ян Фу, который прежде был сторонником клана Цзисунь.
В конце концов, однако, Ян Фу, искусный стратег, запутался в собственных хитроумных планах, что привело к его падению. В княжестве Лу задули другие ветры. Кун-цзы неожиданно получил пост наместника в городе Чжунду. На фоне пристрастных и корыстных чиновников, норовивших обложить народ непосильными налогами, он, проявляя справедливость и благоразумие, за короткое время добился самых поразительных результатов.
– А можно ли таким образом управлять всем государством Лу? – спросил донельзя впечатленный тогдашний князь Дин-гун.
– Отчего же только Лу? Всей Поднебесной управлять можно, – ответствовал Кун-цзы. Услышав от не склонного к хвастовству мудреца такой ответ: почтительный, но ясный и недвусмысленный, Дин-гун удивился еще больше. Кун-цзы тут же получил пост распорядителя общественных работ, чуть позже – министра правосудия, и так за короткое время фактически стал первым министром. Он сразу же назначил Цзы Лу советником при клане Цзисунь – должность, равная главе государственной канцелярии. Цзы Лу предстояло претворять политику Кун-цзы в жизнь.
Что это была за политика? Первейшей задачей мудрец считал передачу всей полноты власти князю Лу – для чего нужно было ослабить три клана, Цзисунь, Мэнсунь и Шусунь, которые фактически правили государством. Каждый из них владел сильной крепостью – Хоу, Фэй и Чэн соответственно – под защитой массивных каменных стен. Первым делом необходимо избавиться от укреплений, решил Кун-цзы, – и эта работа легла на плечи Цзы Лу.
Тот только и мечтал о подобной задаче – масштабной и одновременно приносящей видимые глазу результаты. Особенное удовлетворение, какого прежде он и не знал, дарило сознание того, что он шаг за шагом рушит замыслы хитрых интриганов и избавляется от обычаев, которые вредят государству. А как приятно было видеть радость Учителя, наконец получившего возможность воплотить в жизнь все то, о чем так долго мечтал! Кун-цзы тоже верил в Цзы Лу – не только как в собственного ученика, но и как в способного государственного мужа.