За окном поднялся ветер, и, задувая в щели между окон, он поднимал жуткий свист.
- Не нужно было мне тебя тащить сюда в выходной мантии, - Верити возвращается к Ремусу, отряхнув пальцы от пыли. – Теперь сам паутиной и мхом покроешься.
- Не покроюсь, - издает смешок Люпин, а Саншайн развязывает крепление его мантии.
Верити часто думала о том, как ее угораздило влюбиться в оборотня. Причем эта влюбленность очень быстро переросла в любовь и искреннюю привязанность, несмотря на все, порой существенные, недостатки Люпина. Ее не смущала ни бедность мужчины, ни его болезнь, ни то, что он был волшебником (хотя, как раз этот факт должен был отпугнуть девушку, которая едва только познакомилась с магическим миром), ни его собственная незримая стена, за которую он долгое время не пускал Саншайн. Конечно, не нужна причина, чтобы любить человека, его можно и нужно просто принять таким, какой он есть. Но многочисленные проблемы должны были остановить рвение волшебницы. Если бы тогда, в день, когда Дамблдор пожаловал в ее дом и сообщил, что в сентябре Ремусу предстоит отправиться преподавать в Хогвартс, Верити отказалась ехать следом, не было бы сейчас старого скрипящего дома на окраине Хогсмида и теплых рук Люпина, зарывающихся в ее волосы; не было бы осторожного поцелуя, распаляющего Саншайн и заставляющего ее забыть, что Визжащая Хижина – не лучшее место для того, чтобы остаться с любимым наедине.
Они рухнули на кровать, которая просела под их весом и угрожающе заскулила, норовя сломаться от неосторожных действий. Чистую мантию Ремуса они кинула туда же, на изголовье кровати. Мир снова сузился до одной точки, до них самих, и было неважно, что ветер за окном поднялся такой силы, что грозил с корнем вырвать замерзшие кустарники в одичавшем саду вокруг Визжащей Хижины.
Люпин осторожно водил руками по спине Верити под мантией и блузкой. Его пальцы то и дело натыкались на шрамы, оставленные им в ту ночь, когда Саншайн впервые встретила Волка внутри него. Стоило воспоминаниям окутать разум оборотня, как тот тяжело вздохнул и попытался отстраниться от подруги.
- Нет, - требовательным тоном сказала она. – Ты обещал мне…
Он обещал ей забыть об опасности, что несет Волк. Обещал, но исполнить обещанное было чертовски сложно. Безграничное доверие в зеленых глазах Верити заставило Ремуса подчиниться. Он не будет думать о своей ущербности хотя бы сегодня вечером.
Им было не холодно, хотя сквозь заколоченные окна со свистом проникал ледяной декабрьский ветер. Верити нарочито медленно расстегивала пуговицы на клетчатой рубашке мужчины. Люпин внимательно следил за ее действиями, в серых глазах появлялся огонек жажды, тлевший и проникающий дальше, в сердце и душу оборотня, но Ремус не торопил девушку. Когда с рубашкой было покончено, Верити спустилась к пуговице на брюках оборотня….
Хогсмид наряжали в начале рождественских каникул. Поздним вечером все дома пестрели разноцветными гирляндами, а за каждым поворотом можно было встретить большого снеговика в котелке и с носом-морковкой. После посещения Визжащей Хижины Ремус и Верити решили наведаться в «Три метлы».
Там было много народу, причем большая часть посетителей являлась учащимися Хогвартса. За дальним столиком Саншайн обнаружила Рона и Гермиону. Пока Люпин разбирался с выпивкой, она подошла к студентам.
- Привет, - она улыбнулась им. Уизли и Грейнджер выглядели слегка уставшими, но довольными, - как дела у Гарри?
- Его не пускают в Хогсмид, мисс, - сообщил рыжий мальчик, - его дядя с тетей не дали разрешения.
Волшебница мысленно пожалела бедного мальчика. Он многое терял, оставаясь в замке на рождественские каникулы.
- Ну а у Вас как настроение?
- Все хорошо, спасибо, - Гермиона улыбнулась. Тут подоспел Ремус, и они с Верити сели за свободный столик, позади гриффиндорцев.
- Сливочное пиво, - сообщил оборотень. – Хотя, если хочешь, я могу взять и огневиски…
- Нет, меня все устраивает, - Саншайн улыбнулась другу.
Они стукнули кружками друг об друга, звон стекла резким «дызнь» пронесся по «Трем метлам». Когда кружки опустели в первый раз, Люпин пошел за второй порцией. На третий раз к барной стойке подкатила уже Верити. На тот момент большая часть учеников Хогвартса бесследно испарилась, опасаясь закрытия главных ворот замка, только самые бесстрашные или неосведомленные оставались в пабе. Саншайн и Люпин были из первой категории.
- А я, между прочим, - чуть подвыпивший Ремус пытался сфокусировать зрение на подруге-волшебнице, - тебя совершенно случайно спас в твой день рождения. Мне вдруг стало невыносимо одиноко, и я решил прогуляться по центру Лондона, особо ни на что и не надеясь. Сам не пойму, что меня дернуло повернуть в ту подворотню, где ты развлекалась с грабителями.
В тот день все и решилось. Верити, испугавшись за то, что храброго прохожего-Люпина, такого худого, долговязого и усталого на вид, сейчас до полусмерти изобьют два амбала-бандита, неосознанно воспользовалась магией без палочки, отправив в нокаут одного из грабителей. Если бы не этот неожиданный волшебный выплеск, Саншайн до сих пор не знала бы о магии и о своем месте в этой жизни. Хуже того, Ремус мог бы наложить на нее «Обливиэйт», и тогда Верити забыла бы вообще о существовании сероглазого мужчины с до безумия теплой и доброй улыбкой.
- Судьба – дама привередливая и непредсказуемая, - констатировала Верити, допивая третью кружку сливочного пива.
Да, судьба хорошенько проверила Ремуса и Верити, прежде чем дала им попытку на отношения. Волевое решение девушки ехать за мужчиной черт знает куда, чтобы найти самого опасного и разыскиваемого оборотня в мире не дало поставить Судьбе точку в повествовании о двух волшебниках. Более того, то же самое решение, дало Верити верную подругу-волчицу – Рэми. Саншайн ни о чем не жалела, хотя ей пришлось многое пережить в сгоревшей до тла деревне.
Растерзанные люди.
Волчий вой на полную луну, такой протяжный и жалостливый.
Горящий селянин, кричащий так, что закладывает уши.
Подросток у старого бревенчатого дома, просящий добить его из милосердия.
Верити мотнула головой, усиленно прогоняя ненавистные воспоминания. Она все еще ни о чем на жалеет. Магический мир сильно отличается от маггловского, так что случай, произошедший с Саншайн, в принципе, в порядке вещей.
«Они сражались на Магической войне с лордом Волдемортом. Ремус потерял все, что у него было – друзей. Он знает предательство. Он знает горечь утраты. Война – это самое страшное, что может произойти в мире. Страшное слово. Страшные последствия.»
Придя к мысли о том, что четвертая кружка сливочного пива – перебор, Верити и Ремус отправились к Хогвартсу, здраво рассудив, что торчать в декабрьскую ночь на морозе перед закрытыми наглухо воротами замка – не самая лучшая их идея. Снова держась за руки, как двое влюбленных, они быстрым шагом шли в сторону Хогвартса. Роковой для пьяного сознания Саншайн стала заснеженная поляна у старой деревянной таблички «Хогсмид». Лукаво зыркнув на Ремуса, она внезапно толкнула его в снег. Не ожидавший такой подставы Люпин, конечно же, упал в белое покрывало, провалившись чуть ли не полностью.
- Эй! – послышалось из-под снега, не недовольное, а, скорее, изумленное. – Так нечестно, - Ремус поднял голову и увидел, что Верити добровольно падает рядом, спиной в белый настил. Столп снега, поднявшийся от ее падения, попадает Люпину в лицо, он фыркает, отплевывается, а Саншайн смеется. – Знаешь, что!.. – оборотень начинает кидаться в нее снегом, закапывая глубже, девушка весело кричит, пытаясь отбиваться. Но стоило волшебнице один раз чихнуть, как Люпин вытащил ее из-под импровизированного снежного грота. Верити садится на уже примятое белое покрывало, стряхивая снежинки с волос.