Может, как раз в этот самый момент он скрывается в хижине с каменными стенами и дорожками? Тогда где мне её искать? Миновало ещё полмесяца. Я обошёл пригороды в южном, северном, восточном и западном направлениях, не пропустив ни одной возвышенности, ни одной речушки. Иногда мне казалось, что цель близка, я ощущал пристальный взгляд нары глаз, украдкой следящих за мной. Мне даже мерещился запах отца у какого-нибудь порога, забора или маленькой дороги, точно он только что побывал здесь. Казалось, стоит мне резко повернуть голову, как он отскакивает в сторону или приседает и пропадает из виду, чтобы я не смог раскрыть его тайну.
Однажды на пристани в толпе людей я заметил фигуру, очень напоминавшую отца: га же причёска с проседью на висках, те же широкие плечи. Я побежал, но неуловимая фигура успела прошмыгнуть в автобус.
Окликнуть его? Крикнуть «папа»? Стоило мне на секунду заколебаться, как автобус тронулся.
— Вы запомнили, как выглядел человек, который только что здесь сидел? — спросил я старика, обслуживавшего чайные столики. — Какая на нём была обувь? Сколько на вид лет? Не был ли он похож на моего…
Старик медленно поднял голову. Чёрный, как бездна, рот медленно и широко раскрылся, не издав ни единого звука. У него были редкие зубы и широкие щели между ними. Гнилые, они напоминали покрытые ржавчиной гвозди.
— Дедушка, вы запомнили, как выглядел сидевший здесь мужчина?
— Вода в реке разлилась, малыш.
Я не понял смысла его слов.
— Вода вышла из берегов. Уразумел?
Он бросил на меня многозначительный взгляд, медленно опустив широкие веки. Может, это была одна из тех загадок, которую никогда не дано раскрыть.
Ему было известно всё о моём отце, просто он из вредности не хотел говорить мне.
Спустя время я рассказал матери об этом происшествии. От удивления лицо её вытянулось:
— Как такое могло быть? Вздор! Кости твоего отца пропитались водой. Пригоршня за пригоршней выкапывала я его из речной грязи и песка. Что, по-твоему, я слепая?
— Тогда как же быть с серым шерстяным жилетом?
— С жилетом?
— С тем самым! Светло-серым жилетом. Почему не сходится цвет? Как он стал джутовым?
Загоняя её в тупик своими вопросами, я был похож на тех дяденек и тётенек, уверенных в своей правоте.
После того как я повторил это несколько раз, моё упрямство стало раздражать её, и она прямо велела мне идти и ложиться спать. Сказала, что я совсем запутал её. Может, джутовый, может, серого, а может, и зелёного цвета. Сейчас это не имеет значения. Ей срочно нужно было приколотить подошву к башмаку — каблук на одном из моих уже отошёл, следовало поскорее смастерить новую пару.
Каждый день перед сном повторялся один и тот же ритуал: мать выгребала всю мелочь из карманов. Она расставляла монеты стопками на столе и каждой в отдельности оглашала её важную миссию: «Эта стопка — на покупку тофу. Эта — на овощную закуску. Эта — на спички…» (Спустя годы я случайно обнаружил у неё спрятанные банкноты — свыше двух тысяч юаней — и так и не знаю, откуда взялись эти деньги.) Па покупку новых ботинок денег явно недоставало, поэтому она с особенным рвением мастерила обувь сама. Подошва, которую она изготовляла, получалась особенно прочной. Сделанной ею обуви было так много, что мы никак не успевали её сносить. Вместо тонкой нити она использовала толстую и часто звала меня помочь ей протянуть нитку. Верх башмаков мать обрабатывала с помощью самодельного рисового клея. Готовая обувь сушилась на балконе и напоминала стаю ворон, решивших устроиться на отдых.