Но с другой стороны, она уже сейчас красавица, через год будет вообще неотразима, такую я вряд ли в этом мире ещё встречу. И вообще, ради чего жить? Ради золота, власти и общественного положения? Всё это конечно хорошо, но красивых женщин я всегда ценил выше.
Словно почувствовав мои сомнения, девушка дрожащей рукой протянула мне небольшой кожаный мешочек:
— Ты не подумай, я не нахлебница, вот мама мне дала, здесь золотые украшения, две серебряных монеты и восемнадцать медных!
Ну да, неслыханное богатство.
— А что, твоя мать знает, что ты бежать собралась? — удивленно поинтересовался я.
— Угу, это она мне и посоветовала, сначала она хотела отца отговорить от Гуся Рыжего, но он её побил и запретил лезть в его дела. А когда она узнала, что ты уходишь, то сказала, что ты меня тоже любишь и будешь рад сбежать вместе со мной, а ты, оказывается не любишь! А я тебя люблю и что теперь будет? — после этих слов девушка опять разрыдалась.
Конечно, Бела не могла не видеть, какие взгляды я бросал на неё и на Свету. Ну да ведь на неё не только я — все мужики племени пялились. Тут надо сказать, что внешность у моих соплеменников была однообразной и довольно-таки невзрачной — все мужчины миролюбов были широколицы и коренасты с большой мышечной массой. Женщины в своём большинстве имели схожую внешность, за исключением некоторых из тех, кто был взят из других племен — голядинки, например, имели довольно неплохие фигуры, но их редко отдавали за миролюбов, а лахвичи (славяне, жившие от нас на противоположном берегу Днепра) из которых, кстати, была и моя мать, телосложением не сильно отличались от моих родичей. По этой причине Бела, имевшая изящную стройную фигуру, узкое лицо с тонкими чертами и белоснежными волосами, смотрелась в наших краях как богиня красоты, сошедшая с небес, чтобы порадовать своим присутствием простых смертных. Неправильно выразился — не только в наших краях, вообще в обеих жизнях я не встречал женщин, красивее Белы. Даже в кино и по телевизору не видел. Ну и Света в ближайшем времени будет столь же прекрасна, да она и сейчас уже весьма недурна.
— Ну что ты, — произнес я, мысленно прощаясь со своими прежними матримониальными планами, — Я ведь всегда был в тебя безнадежно влюблен, но не мог же встать поперек брата! А раз так всё повернулось, и моя тайная мечта сбывается, то я буду счастлив взять тебя с собой и быть тебе верным и заботливым мужем!
— Правда? — девушка перестала плакать и с надеждой посмотрела на меня, широко распахнув изумрудные глаза.
— Правда! — как можно убедительнее произнес я и нежно поцеловал её в мягкие соленые губы. Девушка затрепетала и подалась вперёд, но я не стал растягивать этот приятный момент, а оторвавшись от неё произнес:
— А теперь иди, не надо, чтобы нас видели вместе. Когда тризна закончится, жди меня в лесу!
Проводив взглядом девушку, я глубоко вздохнул и погрузился в размышления. Новые обстоятельства практически не повлияют на мои ближайшие планы — наличие спутницы не должно сильно усложнить дорогу до Харевы — в любом случае будет довольно непросто. А вот дальше… Придется жениться. Здесь совсем не принято жить с девушкой в одном доме до свадьбы. Хм, что называется — не думал, не гадал он, никак не ожидал он. Ну да ладно, Света девушка красивая и мне действительно очень нравится. Правда, глупа как пробка, но где здесь умную взять?
Взяв потяжелевший туес, я направился к своей землянке и вскоре ко мне подошел отец:
— Вот ты где, Скор! А то я уж было подумал, что ты ушел не дожидаясь тризны! На вот, я тебе кое-что собрал в дорогу дальнюю, — и он протянул мне кожаный мешочек, — здесь весь жемчуг, что ты за лето собрал, он твой по праву, ну и от меня десять медных монет. Немного, но чем богаты.
— Спасибо отец, — искренне поблагодарил я его и обнял.
— Пойдем, присядем в сторонке, поговорим! — он показал на лежащее бревно, лежащее неподалеку в тени берёз.
— Знаешь, сынок, — завел он разговор, когда мы уселись, — Я ведь всегда видел, что особенный, с одной стороны, вроде и послушный, шалостей да глупостей всяких не делал, и работал лучше других, а с другой… Даже не знаю как сказать — будто и не из нашего племени.