Гости его послушали, покивали, а потом опять немного поели, после чего поднялся старейшина Крепов дед Гуня, который не стал растекаться мыслью по древу, а лишь произнес:
— Пусть Мокошь будет благосклонна к Скору!
И пошло-поехало: немного поели, потом встает гость и говорит какие-либо добрые слова в мой адрес, потом опять поели, и так далее. В основном говорили коротко, но находились и те, кто толкал довольно пространные речи. Признаться, мне было довольно необычно присутствовать на собственных похоронах и слушать поминальные речи в свой адрес. Даже как-то жалко самого себя стало. Так прошло примерно два часа, за которые стол полностью освободился от еды, после чего я вышел на середину поляны, а женщины стали водить вокруг меня хоровод, сопровождая его заунывными песнями:
Пока женщины водили хороводы, мужики сложили костер, по форме похожий на погребальный, но меньше раза в четыре, и волхв поджег его с четырех сторон. После чего все присутствующие выстроились в очередь и стали по очереди подходить ко мне и целовать в щеки со словами: «Прощай, пусть Мокошь будет милостива к тебе!». Лишь только Бела тихонько шепнула: «Береги её!». Последними подошли отец и мать, которая повисла у меня на плечах и несколько минут рыдала в полный голос. А после того, как она проплакалась, и отец, обняв за талию, отвел её в сторону, волхв подошел ко мне, острым ножом отсек прядь волос, бросил её в костер и громко объявил:
— Скорогаст Крепов умер! Больше его нет с нами!
После этих слов, все присутствующие отвернулись от меня — нельзя живым встречаться взглядом с мертвыми. А я подошел к своему туесу с закрепленным на нем луком, закинул его за плечи, взял в руки копьё, и корзину с провизией, которую приготовила мне мать, последний раз оглянулся на родную деревню и пошел прочь.
Глава 6
Пройдя метров сто по лесу, я увидел дожидавшуюся меня Свету, у которой в руках было две большие корзины.
— Что это такое?
— Мама собрала в дорогу еды и одежду.
— Донесешь? Тут идти долго, а у меня руки заняты.
Девушка уверенно кивнула:
— Ага, я сильная!
— Ну-ну, — я скептически смерил взглядом её хрупкую фигуру, — Тогда бери свою поклажу и двигай следом.
Света пристроилась сзади, и я двинулся по тропинке, размышляя о том, какой скандал будет в племени, когда обнаружится, что она сбежала вместе со мной. Вряд ли Добрята со Святославом будут распространяться о своих договоренностях, поэтому всё будет выглядеть так, будто я у своего родного брата увел невесту. Ну да и хрен с ними. Хотя этих отца и мать после восстановления памяти я уже не воспринимал в качестве настоящих родителей, чужими я их назвать тоже не могу. Однако сейчас мы расстались навсегда и в прошедших театральных похоронах есть огромная доля истины. Теперь я должен строить свою жизнь не оборачиваясь назад.
Из раздумий о парадоксальности бытия меня вырвала просьба Светы:
— Скор, скажи, нам ещё далеко идти? Давай отдохнем, а то я устала!
Ну вот, начинается!
— Если мы будем отдыхать, то не успеем дотемна выйти к берегу, а ночью по лесу идти очень сложно! — ответил я девушке, останавливаясь.
Осмотревшись по сторонам, я выбрал подходящую рябину и срубил её одним ударом топора, затем очистил от веток и отделил тонкую верхнюю часть. Оставшийся ствол длиной около двух с половиной метров я продел под ручками трёх корзин (одна из них была моей), после чего один конец ствола положил себе на плечо, а другой водрузил на свою спутницу.
— Ну как? — спросил я девушку.
— Ой, так намного легче, — с радостью в голосе ответила она и мы продолжили свой путь.
Выйдя к берегу большой реки в вечерних сумерках, мы нашли лодку на том же где я её и спрятал, все трофеи — котелок, веревки и продукты также были на месте. Оставив в суденышке нашу поклажу, я вытащил из старицы верши, и, вытряхнув рыбу обратно в воду, отнес орудия ловли в лодку — нужная вещь в хозяйстве. После этого мы еще немного посидели берегу, дожидаясь, когда окончательно стемнеет, и отправились в путь.
Моё новое трофейное судёнышко имело длину в десять моих шагов и было полностью выдолблено из цельного ствола дуба. На её бортах были установлены три пары деревянных уключин для весел. Сложив наши пожитки на корме, я сел в центре лодки спиной вперед, а спутнице сказал, чтобы она расположилась поудобней на корме судёнышка и постаралась уснуть — завтра днём отсыпаться буду я, а ей придется охранять нашу стоянку. Весь мой прежний опыт работы на веслах ограничивался кратковременными эпизодами, когда я, ещё будучи партизаном, несколько раз переправлялся через Березину, однако дело это довольно простое, хотя и утомительное с непривычки. Несмотря на регулярную физподготовку и развитую мускулатуру, я довольно быстро почувствовал усталость, после чего вытащил весла из воды и отдыхал около часа, разглядывая звездное небо и размышляя о своём прошлом и будущем.