Отдав указания, я поднялся с земли и принялся стрелять на звуки в кустах, стараясь не слишком высовываться из-за дерева. Судя по крикам и ругани, донесшимся со стороны врага, пару раз у меня получилось попасть. Однако противник не собирался отсиживаться в зарослях, уповая только на лучников, и, после короткой перестрелки из кустов выскочило два десятка татей, которые с яростными криками бросились в мою сторону. Я успел подстрелить ещё одного врага, после чего отбросил лук в сторону и выхватил кинжал. Рядом со мной встали несколько жиганских мужиков, сумевших избежать вражеских стрел, но силы были сильно не равны и вся моя надежда была на тех, кто должен был обойти врага с флангов. Первым на меня бросился молодой безбородый парень весьма внушительной комплекции. Подбежав, он широко размахнулся топором, прицениваясь ко мне как к полену, чтобы разрубить поудобнее. Но я не стал ждать его удара, сделал быстрый шаг вперед и резко пырнул кинжалом в незащищенную грудь. На мгновение встретившись с ним взглядом, я увидел в гаснущих глазах искреннее недоумение и обиду, после чего ушел в сторону, прикрываясь этим телом от удара копья, которым меня попытался пронзить с беззубым криком следующий бандит. Этот противник имел клочковатую бороду неопределенного цвета, грязные, давно нестриженые волосы, но, несмотря на свой неряшливый вид, двигался тот быстро и умело. Промахнувшись первым выпадом, тать резко отпрянул назад, уходя от моего ответного удара. В следующее мгновение уже мне пришлось прыгнуть в сторону, так как со спины меня попытался атаковать ещё один разбойник — молодой светловолосый крепыш со шрамом на лице. Уйдя от удара, я отскочил за дерево и встал так, чтобы теперь меня мог атаковать только один противник, да и то из неудобного для себя положения. Шрамолицый без промедления ткнул в мою сторону копьем, но я смог уклониться, используя ствол дерева как защиту, что помешало ему довернуть острие в мою сторону, а в следующий момент я, перехватив левой рукой древко вражеского копья, рубанул по нему кинжалом, отсекая наконечник. В этот момент до меня добрался неряшливый и вновь, проявляя похвальную настойчивость, попытался меня проткнуть, но я вновь ушел в сторону так, чтобы теперь обезоруженный шрамолицый оказался у него на пути, мешая продолжить атаку. Неряшливый оттолкнул своего подельника в сторону, злобно выругался, и вновь бросился на меня. Однако тут подоспели мои тыловые отделения и положение врага серьезно осложнилось. Мой противник отвлекся лишь на мгновение, бросив взгляд на жиган, с криками приближающихся с фланга, но мне этого оказалось достаточно, чтобы отвести его копьё в сторону и всадить кинжал в солнечное сплетение, отчего тот умер, даже ещё не успев упасть на землю. Развернувшись к шрамолицему, я выставил в его сторону окровавленный клинок и яростно рявкнул:
— Брось палку! На колени! Руки за спину!
Тот испуганно выполнил все мои требования, после чего я быстро накинул ему веревочную петлю на кисти рук и приказал лежать не двигаясь.
Однако бой был еще не закончен. На нашем левом фланге шестеро бандитов сумели сгруппироваться и, подбадривая друг друга отборной руганью, умело отбивали атаки моих бойцов, которые окружили противника, но никак могли к нему подступиться, опасаясь нарваться на резкий выпад… Оценив положение, я поднял с земли свой лук и, встав за спинами своих соратников, несколькими точными выстрелами сломил сопротивление разбойников, после чего их добили разозленные своими потерями жигане. В пылу схватки они хотели прирезать и моего пленного, но я не позволил, так как рассчитывал его допросить.
После победы я приказал разгоряченным бойцам осмотреть окружающую местность, чтобы найти лагерь бандитов, а сам занялся лечением своих раненых при помощи ещё двух мужиков. К сожалению, двоих пострадавших пришлось добить, так как раны в живот не давали им никакого шанса на выживание. Ещё у восьмерых повреждения были менее опасными, и я был уверен, что большинство из них должны выжить. Закончив штопать и перевязывать бойцов, я осмотрел поле боя и подвел итоги: у нас девять погибших (включая тех, которых пришлось добивать мне) и восемь раненых. У противника погибли семнадцать человек (всех раненых добили) и один попал в плен. То есть изначально у нас было почти двукратное преимущество над разбойниками и, несмотря на это, потери все же были довольно большими по причине того, что противник обнаружил нас раньше и успел подготовиться к бою. Однако из-за того, что мы двигались колонной, враги не смогли правильно оценить нашу численность, потому что иначе они, скорее всего, предпочли бы спастись бегством.