Выбрать главу

Возникло отвратительное ощущение, что я вот-вот уловлю суть происходящего — но она в последний момент все равно ускользнет.

Я сосредоточился на вестигии, позволив ему вести меня сквозь толпу. Слева от сцены находилась дверь, полускрытая динамиком. На ней было криво выведено желтой краской: «Служебное помещение». Только взявшись за ручку двери, я обнаружил, что музыканты мои все потянулись следом, словно стадо овец за пастухом. Я попросил их подождать снаружи — и они, конечно же, вошли в дверь за мной по пятам.

Сразу же за дверью была гримерка, она же раздевалка, она же склад — длинная узкая комната, больше всего похожая на перестроенный подвал для угля. Стены покрывали старые пожелтевшие афиши. Старомодный театральный туалетный столик с рядом круглых лампочек был втиснут между гигантским холодильником и складным столом, накрытым одноразовой скатертью в рождественских красно-зеленых тонах. На журнальном столике высился лес пустых бутылок, а на одном из двух кожаных диванов, занимавших остальную часть помещения, спала белая девушка лет двадцати с небольшим.

— Вот так и живут боевые подруги музыкантов, — сказал Дэниел, глядя на нее.

— Ну да, и это благодарность за бесконечные прослушивания прогонов, — добавил Макс.

Девушка на диване проснулась, села и уставилась на нас. На ней были великоватые в талии хлопчатобумажные брюки и желтая футболка с надписью «НЕ ДЛЯ ТЕБЯ МОЯ РОЗА ЦВЕЛА» поперек груди.

— Чем могу помочь? — спросила она. Губы у нее были накрашены темно-лиловой помадой, которая теперь размазалась по щеке.

— Мне нужны музыканты, — сказал я.

— Они всем нужны, — ответила она, протягивая руку. — Меня зовут Пегги.

— Музыканты, — повторил я, игнорируя ее руку.

Пегги вздохнула и откинула волосы за спину, явив взорам потрясающий бюст, который приковал внимание всех — кроме Дэниела, конечно.

— А разве они не на сцене? — спросила она.

— Нет, я ищу тех, что выступали перед ними, — сказал я.

— А что, они уже ушли? Вот сволочь, обещала же, что разбудит меня после их сета. Все, с меня хватит.

— Как называется та группа? — спросил я.

Пегги поднялась с дивана и оглядывала пол в поисках своей обуви.

— Честно — не помню, — сказала она. — Ими Черри занимается.

— У них в составе есть хороший тромбонист? — допытывался я.

Макс тем временем обнаружил ее туфли за другим диваном — это были открытые босоножки на высокой шпильке, на мой взгляд, они плохо сочетались с хлопчатобумажными штанами.

— Вообще да, есть, — сказала она. — Микки, не кто-нибудь. Таких, как он, — один на миллион.

— А вы не знаете, куда они направились после выступления?

— Извините, не знаю, — ответила она, — никогда не интересовалась.

На каблуках она была почти с меня ростом. Штаны немного сползли, открыв полоску белой кожи и кружевной край шелковых красных трусиков. Я отвернулся: войдя в эту комнату, я перестал ощущать вестигий, а разглядывание Пегги отнюдь не помогало сосредоточиться. Но вместо того вестигия появились другие ощущения — смутные, отрывочные: запах лаванды, нагретого солнцем капота автомобиля и ощущение тишины, какая обычно наступает сразу после очень громкого звука.

— Вы кто? — спросила Пегги.

— Джазовая полиция, — ответил Джеймс.

— Это он — инспектор джазовой полиции, — уточнил Макс, имея, очевидно, в виду меня. — А мы уж скорее добровольный джазовый патруль с Олд-Комптон-стрит.

Это рассмешило меня, и я понял, что еще далеко не протрезвел.

— А что, у Микки проблемы? — спросила Пегги.

— Ну, если он опорожнил свой сливной клапан кому-нибудь на плечо — тогда возможно, — ухмыльнулся Макс.

Мне больше некогда было болтать. В конце комнаты была еще одна дверь с табличкой «Запасный выход». Туда я и направился. За дверью находился недлинный темный коридор с голыми кирпичными стенами. Он был загроможден старой мебелью, завален ящиками и черными полиэтиленовыми пакетами — грубое нарушение санитарных норм. Еще одна пожарная дверь с длинными поперечными ручками вела к лестнице наверх, на улицу. Дверь наверху лестницы тоже была с поперечными ручками, которые в нарушение всяких правил были сцеплены велосипедным замком.

Найтингейл знает заклинание, с помощью которого можно вырвать замок из гнезда целиком, — но, поскольку мне светит научиться этому только через год, я вынужден был импровизировать. Отошел на безопасное расстояние и запустил в замок одним из своих неудачных световых зарядов. Точность у них, конечно, не ахти, зато мощности хоть отбавляй. Сделав еще шаг назад, чтобы не обжечься, я прищурился и увидел, что замок завис в центре небольшой пульсирующей сферы. Как только я убедился, что замок нагрелся как следует, то «отпустил» заклинание. Сфера лопнула, как мыльный пузырь. Я тут же мысленно воспроизвел стандартное «Импелло». Это вторая по счету форма, которую я освоил, — и знал, что освоил ее хорошо. «Импелло» передвигает предметы, в данном случае двойные двери. Замок полетел прочь, створки дверей с силой распахнулись, и одна из них даже повисла на петле.