Добрые дикари
История любит сыграть иногда странную шутку, и вот мы стали свидетелями того, как Таити, тысячелетиями остававшийся неизвестным европейским мореплавателям[1], вдруг почти одновременно подвергается нашествию экспедиций трех самых могущественных колониальных держав того времени — Великобритании, Франции и Испании. В июне 1767 года у берегов прекрасного острова появляются корабли капитана Уоллиса. Француз Бугенвиль прибыл в апреле следующего года, капитан Кук в июне 1769 года, а Боенечеа в 1772 году.
Путешественники, которые в наше время отправляются в среду вечером из Парижа на пассажирском реактивном самолете и через сутки полета в обстановке изысканного комфорта и без каких-либо приключений приземляются на Таити, испытывают радость или, скорее, возбуждение, попав на остров. Можно ли удивляться, что матросы старых парусных судов, плававшие годами в самых примитивных условиях, вдали от родной страны, ничего не зная о своих близких, месяцами не видевшие земли, свежей пищи и женщин, — были потрясены и ошеломлены, внезапно очутившись среди темнокожих людей, так радостно их приветствовавших.
Отсюда и пошли, вероятно, в первых рассказах об острове эти изысканные названия, как Новая диадема; они, наверное, навеяли Дидро мечты о добрых дикарях, сохранивших все черты, присущие жителям золотого века.
Максиме Родригес был, пожалуй, первым белым человеком, который провел на острове год, выучил язык и передал нам изрядное количество сведений о Таити 1775 года. Мы узнали, что в то время на острове было неспокойно, лишь иногда наступали периоды временного затишья в бесконечных кровавых распрях между девятью «провинциями» острова.
Жители острова жили отнюдь не в бесклассовом обществе. Там существовали арии — сословно-кастовая группировка наследственных вождей и знати, раатира — землевладельцы, манахуне — простонародье, а также тахуа — жрецы. Французы, увлекающиеся изучением истории Таити, говорили мне, что целые поколения вели борьбу за место на побережье острова, где рыбная ловля спасала жителей от голодной смерти, столь часто угрожавшей тем, кто жил в горах.
Вселенная — это скорлупка
Большой интерес представлял вопрос религиозных верований на Таити. Каждая семья обычно воздвигала нечто вроде алтаря, посвященного домашним божествам. Одновременно существовал великий бог Таароа, чье имя произносилось с глубочайшим почтением. О нем сохранилось следующее предание:
«Он был. Звался Таароа, пребывал в пустоте: ни земли, ни небес, ни людей. Таароа бросает вызов на четыре стороны света. Никто не отвечает. Существует только он один во всем мире. Таароа — это единство, это зародыш, это основа. Вселенная — лишь скорлупка Таароа. Он приводит ее в движение и творит гармонию».
Здесь есть некоторые аналогии с библией. А вот бога солнца звали Раа, как в Египте. Существовало божество, благодаря которому из морской пучины вынырнул остров.
Первый человек Ти’и создал из песка женщину по имени Ахуонё, от которой имел дочь Хина. Дочь приглянулась Ти’и, и их преступную любовь выследила Ахуоне — обманутая жена и заодно мать девушки. Пристыженная Хина поселилась на луне, которой дала свое имя. С луны она управляет некоторыми событиями в жизни женщин.
Вся эта цивилизация существовала и процветала всего лишь 200 лет тому назад. Потом пришли белые, привели своих миссионеров и решили «осчастливить» островитян.
Вот как почти два столетия тому назад известный путешественник Бугенвиль описывал свои впечатления от встречи с жителями Таити, этого прекрасного острова на Тихом океане, впоследствии воспеваемого писателями и художниками[2]:
«…Здоровье островитян, живущих в открытых всем ветрам домах и спящих на едва покрытой листьями земле, безмятежное существование без всяких болезней, когда до глубокой старости сохраняется острота всех чувств, исключительная красота зубов — что может быть лучшим доказательством целительных свойств воздуха и пользы режима, которому следуют все обитатели острова…
…Основная их пища — овощи и рыба. Мясо они едят редко, а дети и молодые девушки — никогда, и этот режим, несомненно, предохраняет их от всех наших болезней. То же я могу сказать и о напитках — они не пьют ничего, кроме воды: один лишь запах вина или водки вызывает у них отвращение, так же как и табак, пряности и вообще всякие острые вещи…
…Дома они или нет, днем или ночью, их жилища никогда не запираются. Каждый может срывать плоды с любого встретившегося ему на пути дерева, брать их в любом доме, куда он вошел…
1
Здесь автор допускает некоторую неточность. На самом деле остров стал известен европейцам еще в 1603 году. —
2
По русскому переводу: