Дорожные рабочие действуют быстро и ловко. Они рысью катят груженые тачки, которые стучат на металлических стыках. Мастер выполняет здесь иную роль, чем в Европе. Он не руководит работой, а выступает, скорее, по художественной части. Присев на корточки в тени дорожного катка, он рассказывает рабочим множество забавных вещей. Это сплетни о попаа, или белых, безжалостно разоблачающие их странности и привычки, рассказы о похождениях местных красавиц, изложенное собственными словами содержание ковбойского фильма, который вчера показывали в кино. Рабочие торопятся скинуть груз с тачки на отведенное место и побыстрее вернуться — послушать, что было дальше! А именно, что ответил девушке по имени Поля (буквально: изголодавшаяся) ее попаа, когда та упрекала его, что своим мощным храпом он спугнул пиифаре (кошку, или, буквально, «животное, которое шумит дома»), И как развивался спор между старым Вириаму и его соседом Тихоти из-за того, что пуаанибо (коза, или, буквально, «рогатая свинья») первого исподтишка съела фаре ниау (хижину из пальмовых листьев) второго. Или про фильм, где два попаа гнались друг за другом на пуаахорофеуна (лошадь, или, буквально, «свинья, которая мчится по земле»), пока один не догнал другого, свалил с седла и топтал лежавшего ногами. Он уже собирался уходить, когда тот, поваленный, выстрелил в него и оставил истекать кровью в кустах. Наверное, у белых свои благородные обычаи, ведь о них так заманчиво рассказывает священник в миссионерском костеле.
И все же работа по починке дороги протекает вполне исправно, пока кто-нибудь из рабочих не остановится на бегу и не произнесет: «Фью!»
Прием не состоится
Хотя Индокитай давно уже не существует, банк Индокитая не только процветает во французских владениях на Тихом океане, но даже является эмиссионным банком. Я не специалист по денежным вопросам и, если ошибаюсь, прошу меня поправить, однако мне не приходилось слышать о какой-либо другой стране, где частный банк имеет право выпускать деньги.
Как бы то ни было, господин де ла Рок, директор банка Индокитая, — личность первостепенного значения. Однажды утром мне довелось присутствовать при диалоге между госпожой де ла Рок, изысканной супругой директора, которая всю жизнь провела в колониях, и босой темнокожей девушкой — служанкой по имени Сара (миссионеры называли своих овечек библейскими именами). Служанка согласно местным обычаям говорит «ты» всем, включая собственную хозяйку.
— Сара, сегодня у нас вторник. В субботу в шесть часов придет несколько человек к обеду. Будет господин главный прокурор, господин директор морского пароходства, будет инженер из фосфатных копей, будет…
— В субботу? Нет, нельзя. В субботу ко мне придет мой жених и, наверное, останется ночевать. Понимаешь сама, что у меня нет времени для твоих гостей. В воскресенье буду отдыхать, значит, воскресенье тоже не в счет. Пусть приходят в понедельник, приготовлю им что-нибудь вкусное…
Вопрос исчерпан, и белая госпожа звонит по телефону местным знаменитостям, перенося приглашение на понедельник. «В противном случае, — объясняет она мне, — Сара скажет «фью», и я больше ее не увижу…»
Словечко «фью» не имеет эквивалента в европейских языках. Это нечто среднее между «хватит», «плевать я хотел» и «надоело». Его применяют, впрочем, не только, когда надоедает работа, но и в случаях более интимного характера.
На Таити супружества делятся на две категории: «повенчанные — повенчанные», то есть оформившие свой союз, и «повенчанные» — пары, живущие на основании обоюдной договоренности.
Мои друзья «повенчанные». Мы соседи через забор. Он — интересный высокий блондин из далекой Нормандии — принадлежит к старинной французской аристократии. Его предки столетия тому назад совершали походы против неверных. Он же, рассказывает, смеясь, живет за счет прибывающих на реактивных самолетах американцев, сдирая с них семь шкур за туристские услуги. Девушку зовут Тоти, она родилась на ближнем острове Муреа.
Тоти, вернись!
Ранним утром, когда я снимаю с веревки высушенное белье, Тоти обычно сидит перед домом и расчесывает свои черные блестящие волосы. Тоти совсем неплохо говорит по-французски, ей немногим больше 15 лет и, не прислушайся она к голосу сердца и не отпеть на ухаживания нормандца «те ноуноу ней зу» — мне тебя хочется», — наверное, продолжала бы успешно учиться в школе.