Плавание на «Бениции»
Морское путешествие из Таити на остров Муреа никак нельзя считать подвигом. В погожий день с Таити можно различить невооруженным глазом выступающие из моря очертания этого острова. Удобнее всего добираться на Муреа на десантной барже — пенсионерке, которая после бурных дней битвы в Коралловом море и других боев в Тихом океане доживает свои последние дни, перевозя под трехцветным флагом пассажиров и мелкие грузы.
Однако все несколько осложнилось, потому что киноэкспедиция Метро Голдвин Майер зафрахтовала на два дня баржу. Надо было доставить груз в деревню, где снимался фильм. Но энергичный китаец, ведающий продажей билетов на пароходы местных линий на маленькой улочке возле порта в Папеэте, не отпускает так просто пассажиров. Я дал себя уговорить и согласился поехать на другом пароходе, тем более что билет стоит гораздо дешевле, чем на десантную баржу.
Я запланировал все свои действия примерно так: в июле, в самый разгар таитянской зимы, солнце заходит около 17.30 — закат наступает так внезапно, словно кто-то выключил свет на сцене театра. В 19.00 я отплыву и еще до полуночи попаду на Муреа. Все путешествие будет проходить ночью, и, стало быть, я сумею избежать жары. Как следует высплюсь уже на Муреа, а утром, бодрый и отдохнувший, начну действовать.
Еще за полчаса до назначенного отъезда я прибыл в порт и присутствовал при последних — как мне казалось — этапах погрузки. В трюм парохода спускали ящики с консервами, на палубу ставили мопеды и мотороллеры пассажиров. Потом появились какие-то сундуки и мешки с рисом.
Наконец я решил, что пора занять свое законное место. Несколько минут я бродил по пароходу, желая отдать билет и найти место. Однако билетом никто не интересовался, а на мою просьбу показать место — члены команды, состоящей из китайцев и таитян, отвечали очаровательной улыбкой, а также изысканными выражениями на языке, популярно называемом «негритенок».
Каюта господина капитана — крохотный оазис света среди погруженного в темноту парохода. На стене висит портрет Чан Кай-ши, а также изображения всех остальных святых с Тайваня. Над ними на всякий случай повешены вырезанные из газеты портреты генерала де Голля и генерала Эйзенхауэра. Другая стена носит не столь воинственный характер. Вместо генералитета там радуют глаз снимки из китайских фильмов, производимых в Гонконге; их показывают в кинотеатрах на островах Тихого океана. Звезды с раскосыми глазами, одетые в сказочно яркие наряды, смотрят на скромную китайскую каюту.
Господин капитан уже пожилой мужчина, одетый в клетчатую рубаху и шорты. Видно, что он свыкся со стихией, ибо не обнаруживает ни малейшего волнения перед предстоящим путешествием. Напротив, на вопрос, отчалит ли пароход в назначенное время, господин капитан только еще больше щурит глаза и изображает на своем лице безграничное удивление, как будто я спросил у него что-нибудь касающееся аграрного вопроса в Риме времен Нерона… Он пожимает плечами, — мол, все будет хорошо и нечего беспокоиться.
Второй вопрос касается моей каюты. Господин капитан разглядывает билет с обеих сторон и на свет, затем возвращает мне его с жестом, свидетельствующим, что мест хоть отбавляй. Насколько я его правильно понял, надо действовать оперативно. Командование парохода придерживается мнения, что в деле выбора места следует предоставить пассажирам наибольшую самостоятельность. Господин капитан почесывает левую лопатку — знак, что прием окончен, и направляется к трапу. Некоторое время спустя его худощавая фигура исчезает во мраке портового квартала.
Без капитана мы не отплывем, стало быть, времени у нас еще много. Осматриваюсь в поисках удобного места. В первом чулане — ибо каютой его не назовешь — весело хрюкают черные длинноногие поросята. В другом, напротив, тихо и спокойно — там в нескольких ящиках путешествует домашняя птица, в это время погруженная, разумеется, в глубокий бодрящий сон. Следующую каюту заняли несколько белых господ. Наконец натыкаюсь на удобное место — верхняя койка свободна, на нижней уже есть пассажир. Происходит знакомство, сосед-китаец оказывается владельцем небольшого обувного магазина в Папеэте. Сейчас он едет на Муреа разузнать, нельзя ли там открыть небольшое торговое дело его зятю.