Все каботажное плавание во Французской Полинезии, как и почти вся торговля, находится в руках китайцев или же их подставных лиц — французов.
«Счастливое путешествие»
Китаец сносно говорит по-французски. В приятной беседе проходят минуты, они соединяются в часы. Уже девять — нам полагалось отплыть два часа тому назад, а мы все еще стоим в порту.
Выхожу на минуту поговорить с капитаном. Но капитана нет. В его каюте какая-то девушка расчесывает перед зеркалом свои длинные черные волосы.
Когда я возвращаюсь в свою каюту, хозяин обувного магазина сладко спит. Залезаю на верхнюю полку. Постельного белья нет, обтрепанное одеяло должно служить постелью. В помещении очень душно и жарко, сон не приходит. Погрузка нашего парохода все продолжается, слышатся голоса. Издалека доносится музыка из портовых таверн. Через вентилятор в каюту проникает запах копры и жарящейся где-то в кухне рыбы.
В полночь капитана все еще нет. Остальные морские волки не понимают моего нетерпения. В час ночи заглядываю снова в капитанскую каюту — черноволосая девушка, свернувшись клубочком, спит в неубранной постели. Не возвращаюсь в свою кабину, брожу по палубе, натыкаюсь на каждом шагу на расставленные в темноте предметы.
Капитан появился на палубе во втором часу. Он был в прекрасном настроении и полностью меня обезоружил, когда, пожав мою руку, спросил: «Как дела?» Собственно, это я должен был его спросить, но теперь по крайней мере стало ясно, что скоро отчаливаем.
Однако на самом деле это было не так уж ясно. В три часа утра дверь в капитанскую кабину была старательно прикрыта, а голоса, доносившиеся через окошко над дверью, указывали на то, что сейчас не самый подходящий момент для наведения справок об отъезде. В любовном пылу сына Южных морей таяли прекрасные планы моего пребывания на Муреа. Окончательно расстроенный, я снова пошел на палубу, чтобы наглотаться про запас свежего воздуха перед сном.
На палубе было тихо и спокойно. Трап еще не сняли, но он не гудел больше от топота босых ног. Удобно растянувшись на циновке, дремал темнокожий юноша из команды. Измученным, робким голосом я спросил про наш отъезд.
— Нашли бы себе какую-нибудь девочку, тогда и время не так бы тянулось, — пробормотал матрос и повернулся на другой бок.
Сраженный таким советом, я покорно отправился спать. Я понял: ни я, ни кто-либо другой из пассажиров, время от времени встречавшихся мне в моем ночном путешествии по палубе, не смогут повлиять на поведение этих людей, которые никогда не торопятся…
Проснулся я около восьми утра. Был прекрасный солнечный день, наше гордое судно находилось уже в открытом море. Я вышел на палубу, разминая онемевшее в прокрустовом ложе тело. Пароход двигался очень медленно, машины шумели, задыхались и трясли нас с неистощимой энергией. При дневном свете пароход предстал перед моими глазами во всей своей красе. Прогулявшись по палубе, я спустился в машинное отделение, заглянул во всевозможные углы, и итог этого осмотра оказался вовсе не веселым: надо было вконец лишиться разума, чтобы сесть на что-либо подобное!!! Теперь я понял, как могло случиться, что другая гордость флотилии Южных морей — «Терёора» (буквально «Счастливое путешествие») в такую же прекрасную погоду отплыла от Папеэте к ближайшему острову Раиатеа, и по сей день не нашли даже одной доски от этого парохода.
Опасный архипелаг
Теперь я понял, почему на рейде Папеэте торчат из воды мачты «Маоаэ», который однажды вечером, полный сил и бодрости, запросто утонул в несколько минут… Я понял также, почему мои французские друзья, много лет, а иногда с самого рождения проживающие на прекрасном острове Таити, никогда не плавали на другие острова Океании. Дело в том, что, будучи разумными и привязанными к жизни людьми, они никогда не ступили бы на палубу подобного сооружения. И еще я понял, почему единственные белые лица, кроме меня, на палубе — исключительно американцы. Подобно мне, они смутно представляют себе опасности плавания по Южным морям…
Вы только подумайте! Если применять сухопутные понятия, получается примерно так, будто на малолитражный автомобиль «Сиренка» поставить кузов громадного автобуса и отправить его в дальний путь. Впрочем, сравнение получилось не совсем удачным — ведь из автомобиля, если он отказывает, можно обычно выскочить на твердую почву, в нашем же случае земля находилась на глубине нескольких километров, отделенная от нас колыхающимися волнами. Там скрывались акулы и другие рыбы, охотно добавляющие в свое однообразное меню закуски из человечьего мяса.