Курт не спрашивал, кого он подразумевает под словом "мы". Он один из немногих знал трагедию любимого брата Эзры, которого тот очень давно вызвал на дуэль как преступника и убил.
Он взял Эзру за плечо.
— Даже и не думай, — проговорил он. — Не сомневайся, я понимаю.
Эзра обнял его.
— Я знаю, что ты сделаешь, — пробормотал он. — Ну что ж… — он встал, опираясь на плиту, затем произнес свои обычные слова: — Я думаю, что нет иного способа, чтобы пресечь Вторую Жизнь.
Единственное, что меня волнует — это как мне посмотреть в лицо Джоан. Она сердится на меня?
— Теперь уже нет, — усмехнулся Ото.
Эзра с благодарностью улыбнулся, но в его сердце отсутствовало спокойствие. Они вышли из места спящих, и через длинный проход проследовали к внешним комнатам. Шум борьбы прекратился, но они слышали крик и гам многих голосов, а затем через высокие ворота во двор ворвался Грэг.
Он проревел:
— С вами все в порядке, шеф? Я так и знал, что Ото обязательно втянет Вас в какую-нибудь переделку!
Саймон Райт скользил возле него, а позади них толкались нетерпеливые запыленные молодые европейцы, похожие на волков.
— Теперь мы уничтожим их? — кричали они. — Мы разрушим машины?
— Нет! — резко возразил им Курт. — Сдерживайте ваши эмоции, и послушайте! Коннур! Где Коннур?
Они вытолкнули его из толпы, обращаясь с ним грубо, но даже при этом, Коннур не потерял не своего достоинства, не гордости.
Курт Ньютон заговорил медленно, чтобы каждый мог услышать его и понять.
— Мое предложение такое. Многие из стариков прожили во Второй Жизни так долго, что без нее они умрут. Кроме этого сама тайна слишком ценна, чтобы ее утерять. Поэтому я предлагаю свое решение — эти машины удалят на одну из маленьких необитаемых лун Системы. Те, кто захотят, уйдут вместе с ними. Это станет своего рода карантин, под руководством Планетной Полиции, чтобы Вторая Жизнь навсегда ушла с Европы. Это вы одобряете?
Он посмотрел на Коннура, у которого не было выбора, и он знал об этом.
— Это отлично, — заключил тот. — Даже лучше, чем я надеялся.
— А что скажете вы? — потребовал Курт ответа от молодых европейцев, — Какое ваше слово?
Те стали громко совещаться между собой. Одни грозили кулаком, другие спорили, желая разрушения машин, но заключительное слово осталось за молодым человеком, которого Куртом и Ото вывезли из города. Он вышел вперед и сказал:
— Если Вторая Жизнь навсегда уйдет из этого мира, то мы не будем возражать. — Он сделал паузу, затем добавил: — Мы очень обязаны вам за это. Если бы не вы, то мы никогда бы не вырвались на свободу.
Курт испытал большое облегчение и сказал Коннуру:
— Тогда так и поступим. Разбудите спящих, и дайте им время подумать и выбрать. Я вижу, что приготовления на вашем корабле уже сделаны. Поместите в него всех, кто пожелает лететь.
Он взял Эзру за руку, и потряс ее, выводя его из задумчивости, в которую тот погрузился снова:
— Поднимайся, мы закончили здесь навсегда.
Под красным жаром Юпитера они вшестером шли через космопорт к своим кораблям — люди Фьючера, Джоан и Эзра. Саймон Райт уточнил то, что, по его мнению, он должен был спросить в те дни, когда Курт трудился над окончанием изгнания Второй Жизни на отдаленную и бесплодную луну.
— Кэртис, это сделано из жалости к ним, или ты так поступил чтобы потом снова попробовать Вторую Жизнь, как однажды?
Курт ответил медленно.
— Я не уверен ни в чем. Это слишком опасная вещь, чтобы чересчур ее использовать. Но вместе с тем, таким путем можно будет получить очень много знаний. Если, конечно, человек сможет убедить себя и собственное сознание…
Он покачал головой, и Саймон сухо заметил:
— Это самая последняя вещь, когда человек уверен в силе своего собственного сознания.
Ото посмотрел на Грэга.
— А вот ты действительно должен попробовать это через некоторое время, Грэг.
— Вторую Жизнь? — прогрохотал Грэг. — Возможно, и должен.
— Ну конечно, — расхохотался Ото. — Этот очаровательный опыт покажет, что твой наследственный чугун чувствовал в чушках при выделке.
Грэг завелся:
— Послушай, андроид…
Голос Курта прервал их, и они ускорили шаг, продолжая идти к кораблям. Эзра медленно шел последним. Тень все еще отражалась на его ровном старом лице, когда он снова вспоминал яркие потерянные дни, которые никогда не сможет забыть.
Конец