— Аура Элустри, я принимаю твой дар, — прошептал он так тихо, что друзья не слышали его слов.
Перехватив эфес, Серегил встал и. тихо рассмеявшись, протянул клинок к луне.
Алек, нервно вглядываясь в окружающие тени, подошел к нему.
— Что ты нашел смешного?
— Взгляни. — Серегил повернул к нему рукоять; темный камень напоминал вторую новую луну среди звезд. — Мой дядя и его сны…
— Так это у вас семейная черта?
— Именно. — Спрятав рапиру в ножны, Серегил зачерпнул воды и сделал глоток. Он чувствовал возбуждение, легкость и некоторое головокружение; такие ощущения возникали у него всегда перед работой.
Пора в путь.
Всадники повернули на север, торопясь оказаться подальше от оживленных улиц. В городе было неспокойно. Отовсюду неслись гневные крики. Алеку показалось, что он ощутил дуновение таинственного аромата башваи, и он держался настороже, в любую минуту ожидая погони.
Но большая часть встретившихся им людей не обращала на них особого внимания, пока они не въехали в тупу Голинила, где за ними устремилась дюжина молодых ауренфэйе.
— Отправились прислуживать вашей заморской царице, акхендийцы? — крикнул один из них вслед Алеку. В друзей полетели камни. Один ударился Беке в шлем. Другой попал Серегилу в спину. Лошади испугались, но Серегил заставил своего коня идти ровной рысью.
— Да пошлет вам Аура мир, братья, — сказал он.
— Мир! Мир! — насмешливо закричали в ответ, град камней усилился. Один из них оцарапал Беке щеку, когда та непредусмотрительно оглянулась. Алек в гневе натянул поводья, собираясь отплатить обидчикам, но Бека загородила ему дорогу своей лошадью.
— Поехали, у нас нет на них времени. — Девушка развернула и пришпорила своего коня.
Голинильцы вскоре отстали, но всадники продолжали скакать галопом, пока не оказались на равнине.
«Как далеко должны мы отъехать, чтобы это уже считалось нарушением условий?» — гадал Алек, когда под усыпанным звездами небом они снова пустили лошадей рысью.
Вдруг Алек вновь ощутил запах башваи, настолько сильный, что у него перехватило дыхание. Он покачнулся в седле и скорее почувствовал, чем увидел, как темное облако смыкается вокруг него; в глазах у него помутилось, в ушах зашумело. Затем он снова увидел звезды, необыкновенно яркие, но скользящие куда-то вбок.
Алек тяжело рухнул на землю и поблагодарил богов за то, что они не дали ему вытянуть руку, чтобы смягчить падение: перелом или вывих были бы совсем ни к чему. Теперь же удар приняли ребра. Мгновение Алек лежал недвижно, ловя ртом воздух; все тело у него странно горело.
Затем рядом оказался Серегил. Ругаясь сквозь зубы, он ощупал лицо и голову друга.
— Я не понял… Крови нет. Куда они тебя ранили?
— Ранили? — Алек с трудом приподнялся. — Нет, это всего лишь башваи. Никогда не чувствовал их близость так сильно.
Из-за плеча Серегила выглянула Бека с обнаженным клинком в руке.
— Что они с тобой сделали? Ты упал в обморок.
— Вероятно, они так прощаются, — с усмешкой предположил Алек. Серегил помог ему подняться на ноги.
— Или предостерегают, — всматриваясь в темноту, сказала Бека.
— Нет, это было что-то другое, — поежился Алек, вспоминая ощущение, что его поглощает нечто.
— Ты дрожишь, — пробормотал Серегил, касаясь его щеки.
— Со мной все в порядке. А где моя лошадь? Бека протянула ему поводья.
— Пока поедем медленнее. А то ты опять вылетишь из седла. Когда они двинулись дальше, Алек обернулся и посмотрел на город. Он почти ожидал, что увидит темные силуэты, следующие за ним. Сарикали выглядел обманчиво мирным; темные бесформенные камни на фоне неба, там и сям освещенные желтыми сторожевыми огнями.
— Прощай, — прошептал юноша.
Света звезд было достаточно; всадники проехали по мосту и углубились в лес, следуя главной дороге.
Алек осторожно попытался использовать связь, которую рождает талимениос, чтобы найти ответы на вопросы, задать которые раньше не было ни времени, ни уединения. Серегил взглянул на него и улыбнулся, но его мысли явно были далеки от Алека.
Темные громады елей и дубов нависали над дорогой, местами их кроны смыкались, образуя узкий коридор. Над путниками, попискивая, носились летучие мыши; они охотились на крупных ночных бабочек, на крыльях которых словно отпечаталась пыльная человеческая ладонь. Некоторое время Алека сопровождала сова, в когтях которой бился какой-то зверек с длинным хвостом. Блеск золотистых глаз и испуганное повизгивание выдавало присутствие и других лесных обитателей.
Всадники ненадолго остановились там, где недалеко от дороги протекал ручей, и напоили лошадей. Алеку и самому хотелось пить, поэтому он спешился и пошел выше по течению. Он уже наклонился к воде, когда ему в нос ударил неприятный запах. Лошади тоже почувствовали его и нервно зафыркали.
— Назад, — прошипел Алек, понимая, что это уже не башваи.
— Кто там? — спросила из-за его спины Бека. Лошади снова забились, пытаясь вырвать поводья; из зарослей ольхи вылез огромный медведь и, шлепая по воде, двинулся к Алеку.
— Не двигайтесь, — приказал юноша, проигрывая известные ему варианты. Перед ними была медведица, исхудавшая после зимней спячки. Если их угораздило оказаться между медведицей и медвежатами, его путешествию, скорее всего, пришел конец.
Зверь остановился в нескольких шагах от человека и, мотая головой из стороны в сторону, принялся разглядывать Алека. Серегил и Бека все еще оставались в седле и могли ускакать. Поглядывая одним глазом на медведицу, Алек прикинул расстояние до ближайшего дерева, на которое он мог бы залезть.
Слишком далеко.
Медведица громко зарычала, неуклюже подошла к Алеку и обнюхала его. Зловонное горячее дыхание душило юношу, он почувствовал, что его опрокидывают на спину. Алек увидел темный силуэт медведицы на фоне неба, глаза у зверя были цвета расплавленного золота.
— Не теряй времени даром, маленький братец, — сказала медведица. — За улыбками скрываются кинжалы.
Издав напоследок глухое рычание, она развернулась и пошлепала вверх по ручью. Алек продолжал лежать, слишком ошеломленный, чтобы двинуться с места.
— Во имя Пламени, никогда не видела, чтобы медведи так себя вели, — воскликнула Бека.
— Вы слышали? — слабым голосом спросил Алек.
— Ничего не слышали, пока ты не предупредил нас, — ответила девушка. — Она выскочила из ниоткуда.
— Нет, вы слышали, что она сказала? — Пошатываясь, Алек поднялся на ноги.
— Она разговаривала с тобой? — заинтересовался Серегил. — Во имя Светоносного, значит, это был кхирбаи. Что он сказал?
Алек наклонился; его ладонь с легкостью поместилась внутри отпечатка когтистой лапы. Это был не призрак.
— То же, что тебе говорили руиауро, — удивленно произнес он. — За улыбками скрываются кинжалы.
— По крайней мере они настойчиво повторяют свои загадки, — проворчала Бека.
— Полагаю, мы скоро поймем смысл этих слов, — заметил Серегил.
От земли начал подниматься туман; он скапливался под нависшими низко ветвями, с иголок стали падать холодные капли. Там, где дорога сужалась, с одной стороны на другую протягивалась паутина, и скоро путники оказались все в клейких влажных нитях.
Вскоре после полуночи они подъехали к большой деревне на берегу озера.
— Здесь почтовые курьеры первый раз меняют лошадей, в сарае у околицы,
— прошептала Бека. — Рискнем взять свежих коней или объедем селение?
Серегил с отсутствующим видом стряхнул паука с бедра.
— Лошади нам нужны. С нашей одеждой да в столь поздний час нам особенно нечего бояться. Думаю, там и охраны-то нет.
Они миновали последний небольшой домик и увидели покосившийся сарай; кедровую дранку крыши покрывал густой слой мха. Внутри были привязаны три свежие лошади. Воспользовавшись светящимся камнем Серегила, путешественники спешились и переседлали коней.
Однако когда они повели лошадей к выходу, из копны сена у задней стены сарая высунулось лицо заспанного юнца. Бека быстро выхватила камень из рук Серегила и вытолкнула спутников наружу. Подняв светящийся осколок повыше — так, чтобы тень от шлема скрыла ее лицо, — она повернулась к мальчику. Теперь он сидел и с сонным интересом разглядывал девушку. Это был, конечно, не стражник, а паренек, оставленный присмотреть за лошадьми.