— Да, я вижу. — Теро поднял палочку и сунул ее за пояс. После недолгого размышления он снова рассыпал песок и начертил волшебные знаки, но на этот раз не палочкой, а пальцем. Символы повисли над землей, потом слились в светящийся диск размером с тарелку. Теро сделал несколько пассов, по поверхности диска пробежали радужные волны, и он превратился в миниатюрную модель города над крошечной гаванью.
— Как здорово! — воскликнула Амали, наклоняясь вперед, чтобы получше рассмотреть творение Теро. — Что это за место?
— Римини, госпожа, — ответил волшебник.
— Вон тот черно-серый кошмар — царский дворец, мой родной дом, — сухо заметила Клиа. — А это белое чудо со сверкающим куполом и башнями — Дом Орески.
— Я побывала там во время своего посещения Римини, — сказала Адриэль. — Насколько я помню, сначала маги были рассеяны по всей Скале: некоторые жили отшельниками, другие служили знатным семьям.
— Да, госпожа. Мы зовем те времена Второй Ореской. После того как старая столица, Эро, была разрушена, царица Тамир основала Римини и заключила союз с самыми могучими волшебниками. Так и возникла Третья Ореска. Маги помогли царице построить город и совершили другие чудеса; в благодарность она обещала им покровительство и отвела землю для Дома Орески.
— Значит, это правда, что те из вас, кто обладает магической силой, содержатся отдельно от остальных? — спросил какой-то акхендиец.
— Вовсе нет, — ответил Теро. — Дело просто в том, что мы очень отличаемся от других скаланцев. Магия накладывает на нас свой отпечаток: мы живем почти так же долго, как и вы, но платим за это бесплодием. Поэтому нам нужно убежище, место, где мы могли бы жить среди других волшебников и делиться между собой знаниями. От магов никто не требует, чтобы они оставались в Доме Орески, но многие это предпочитают. Я большую часть жизни провел в башне моего учителя, Нисандера-и— Азуштры. Волшебники пользуются в Скале большим почетом, могу тебя в том уверить.
— Но разве вас не печалит то, что вы отрезаны от естественного течения жизни, общаетесь лишь с себе подобными? — настаивал все тот же акхендиец.
Теро задумался, потом пожал плечами.
— В общем-то нет. Я никогда не знал иной жизни.
— Райш и я посетили ваш город, еще когда были мальчишками, — сказал Клиа Риагил-и-Молан. — Мы отправились на празднества по случаю бракосочетания Коррута-и-Гламиена и твоей прародительницы, Идрилейн Первой. Нам тогда показали и ваш Дом Орески. Райш, помнишь ту волшебницу, которая показывала нам фокусы?
— Мне кажется, ее звали Ориена, — ответил кирнари Акхенди. — Разве можно забыть такую красоту — сады, где царит вечная весна, огромную мозаику на полу, изображающую дракона Ауры! А царский дворец мне запомнился как довольно мрачное здание, со стенами толстыми, как в крепости.
— Это говорит только об одном: царице Тамир следовало привлечь к строительству побольше волшебников, — с улыбкой сказала Клиа.
— Хотела бы я увидеть Третью Ореску, — вздохнула Амали.
— С удовольствием покажу ее тебе, госпожа, — тут же откликнулся Теро. — Правда, сейчас это не такое веселое место, каким было когда-то. — Он быстро что-то пробормотал, и изображение города сменилось видом садов Орески. Внутри можно было разглядеть несколько фигур в мантиях, но в целом сады выглядели странно пустынными. Потом точка обзора сместилась, и Алек узнал центральный атриум — такой, каким он виден с балкона башни Нисандера. На некоторых частях огромной мозаики, изображающей дракона, все еще были заметны повреждения — следствие нападения Мардуса и его некромантов. Здесь тоже было менее людно, чем помнилось Алеку по прежним временам.
— Так вот как теперь выглядит Ореска, — тихо пробормотал Серегил.
— Да. — Теро снова изменил изображение, показав собравшимся виллу на улице Колеса.
— Это мой дом в Скале, — пояснил Серегил; в его голосе Алек уловил намек на иронию.
Что они увидели бы, вздумай Теро показать их настоящий дом? — подумал юноша. Все ли еще сохраняется черная дыра на месте подвала или на развалинах уже что-нибудь построили?
— Подобная магия доступна и мне, — сказал Саабан. По его знаку слуга принес большую серебряную чашу на треножнике. Саабан налил в нее воды и дунул. По поверхности воды пробежала рябь, а потом в ней отразились зеленые леса на склонах увенчанных снежными шапками гор. На холме на берегу большого озера виднелись белые соединенные между собой здания — похожие на дом кирнари в Гедре, но гораздо более просторные и изысканные. По склону холма раскинулся город, на самом берегу посреди березовой рощи высился окруженный колоннадой храм; его купол ярко сверкал на солнце, освещающем всю сцену.
— Боктерса! — выдохнул Серегил. — Я и забыл, как… Отражение исчезло, и слуги разлили по кубкам тураб. Серегил жадно выпил его..
— Мы познакомились с акхендийской магией, когда проезжали через ваш фейдаст, кирнари, — сказала Райшу Клиа и показала браслет с подвеской в виде листа дерева на левом запястье.
— Это ведь периапт, верно? — спросил Теро, у которого на руке тоже был подобный браслет.
— Правильно, — кивнул ему кирнари. — Волшебные свойства определяются и плетением, и самим амулетом — порознь они не работают.
— Мне хотелось бы узнать, как они изготавливаются, — если это позволено, конечно. У нас в Скале нет ничего подобного.
— Конечно! Среди моего народа это очень распространенное умение, хотя кто-то бывает более искусен в нем, чем остальные. — Райш повернулся к жене.
— Тали, тебе хорошо удаются подобные вещи. У тебя при себе все необходимое?
— Я никогда не расстаюсь с нужными предметами. — Амали пересела на ложе волшебника и достала из кошеля на поясе связку тонких кожаных ремешков. — Нужно только знать узоры, — объяснила она Теро. Одним легким движением она пропустила ремешки сквозь пальцы; получилась короткая плетеная лента — ее узор был гораздо сложнее всего, что скаланцы видели до сих пор. — Потом к плетению присоединяется амулет — в зависимости от того, в чем нуждается будущий хозяин. — Амали достала маленький мешочек и высыпала на ладонь несколько резных деревянных фигурок. Пристально посмотрев на Теро, она выбрала простую гладкую пластинку с изображением глаза. — Это дарует мудрость. — Амали прикрепила талисман к плетеной ленте и завязала браслет вокруг запястья молодого мага.
— Ее никогда не бывает достаточно, — засмеялась Клиа. Амали быстро сделала еще один браслет и протянула принцессе: на сей раз амулетом служила маленькая деревянная птичка, подобная тем, что украшали браслеты Алека и Торсина.
— Тут очень простые чары. Талисман предупредит тебя, если кто-то рядом будет желать тебе зла.
— Мне мой браслет помогал не раз, — заметил Торсин. — Хотел бы я, чтобы маги Орески освоили такое искусство.
— А не скажешь ли ты мне, для чего вот эти? — Клиа показала Амали резные листок и желудь на нескольких переплетенных полосках кожи. — Я не могла понять ни слова из того, что говорила женщина, подарившая их мне.
Амали повертела фигурки в руках и улыбнулась.
— Это скорее просто безделушки, а не амулеты, хоть и подарены тебе от чистого сердца. Лист — пожелание доброго здоровья, а желудь — символ плодородия.
— Здоровье мне пригодится всегда, а желудь я сохраню на будущее, — рассмеялась Клиа, отвязала от браслета второй амулет и спрятала его в карман.
— Так ты говоришь, что такая магия известна лишь акхенди? — спросил Теро, с интересом разглядывая свой браслет.
— Другим иногда удается научиться некоторым приемам, но нашему клану этот дар — магия узлов, плетения, вязания — свойствен от рождения. — Амали протянула Теро несколько ремешков. — Хочешь попробовать?
— Но как?
— Просто подумай о ком-нибудь и прикажи ремешкам переплестись для этого человека.
После нескольких безуспешных попыток Теро удалось завязать две кожаные полоски неуклюжим узлом.
— Ну, может быть, с опытом дело пойдет лучше, — усмехнулся Райш. — Позволь мне показать тебе кое-что посложнее. — Он спустился в сад и вернулся с несколькими цветущими побегами. Сняв с пальца золотое кольцо, Райш продел в него побег, потом сжал их между ладоней. На глазах зрителей побег стал золотым: цветы и листья засияли, как изысканное произведение ювелирного искусства. Райш вплел золотой побег в венок и поднес его Клиа.