Кое-где своды нависали так низко, что приходилось наклоняться. В других местах нужно было, держась на канат, протянутый через вбитые в стену железные кольца, спрыгивать с высоких каменных ступеней. Теро потерял счет времени, но ощущение пронизывающей все магической энергии становилось с каждым шагом сильнее.
Наконец они снова достигли ровной поверхности. Теро услышал какой-то звук, похожий на шум ветра в ветвях. Через несколько ярдов туннель повернул снова, и молодой маг заморгал от показавшегося после полной темноты очень ярким лунного света. Теро в изумлении осмотрелся. Он стоял на краю лесной поляны под ясным ночным небом. Неподалеку начинался склон берега зеркального черного пруда. Отражение молодого месяца в воде было удивительно четким, ни единая волна не тревожила его.
Свет становился все ярче. Оглянувшись, Теро не увидел своей проводницы, но пруд теперь окружало множество человеческих фигур, облаченных в мантии и высокие шапки руиауро. Теро почувствовал, как шевелятся его волосы, и по этому признаку определил, что по крайней мере некоторые в этой толпе — духи, хотя все они выглядели одинаково материальными, даже курчавые темнокожие башваи. Позади, в черной чаще леса, слышалось движение многих существ — и существ огромных.
— Добро пожаловать, Теро, сын Нисандера, маг Третьей Орески, — прозвучал низкий голос из темноты. — Знаешь ли ты, где находишься?
Теро был так поражен тем, как его назвал незнакомец, что не сразу понял вопрос. Когда же смысл дошел до него, ему стал ясен и ответ.
— У пруда Вхадасоори, достопочтенный, — ответил он благоговейным шепотом. Откуда это было ему известно, оставалось загадкой — вокруг не было и следа статуй, не говоря уже о самом городе; однако волшебную силу, исходящую от воды, ни с чем спутать было невозможно.
— Ты видишь глазами руиауро, сын Нисандера. Девушка, которая была его проводницей, выступила вперед и протянула Теро чашу, сделанную из полого бивня. Сосуд был длиной в руку человека, его сложная оплетка из полосок кожи образовывала что-то вроде ручек. Ухватившись за них, молодой маг зажмурился и сделал большой глоток. Под его пальцами чаша дрогнула от касания тысячи рук.
Когда Теро снова открыл глаза, они с девушкой были одни на лесной поляне, залитой лунным светом. Ее лицо больше не казалось таким юным, а глаза стали плоскими золотыми дисками.
— Мы — Первая Ореска, — сказала она. — Мы — твои предшественники, твоя история, маг. В тебе мы видим свое будущее, как ты видишь в нас свое прошлое. Танец продолжается, и пора твоему роду обрести целостность.
— Я не понимаю, — прошептал Теро.
— Это воля Ауры, Теро, сын Нисандера, сына Аркониэля, сына Киталы, дочери Агажар, происходящих от Ауры.
Легкие невидимые руки расстегнули одежду Теро, и она соскользнула к его ногам. Чья-то воля — не его собственная — вела его к берегу пруда и дальше в воду, пока он не погрузился по горло. Вода была ледяной, настолько холодной, что Теро задохнулся и почувствовал, что кожа его горит огнем. Повернувшись к берегу, он с изумлением увидел, что все еще стоит там, рядом с женщиной-руиауро. Потом что-то потянуло его в глубину.
Воды пруда сомкнулись над Теро, заполнили глаза, рот, нос, легкие; однако он не ощутил никакого неудобства и совсем не испугался. Он плавал в этой бесформенной тьме, ожидая, что будет дальше. И вспоминая. В ту ночь, которую они провели у драконьего озера в Акхенди, ему снилось именно это место, снилось, что он утонул. Сновидение за прошедшие дни распалось на фрагменты, но сейчас Теро узнал его с той же уверенностью, с какой раньше назвал место — Вхадасоори.
— Каково назначение магии, Теро, сын Нисандера? — раздался тот же низкий голос.
. — Служить, познавать… — Теро не знал, говорит ли он вслух или произносит эти слова в уме; впрочем, это не составляло разницы: тот, другой, его слышал.
— Нет, маленький братец, ты ошибаешься. Так каково же назначение магии, сын Нисандера?
— Создавать?
— Нет, маленький братец. Каково назначение магии, сын Нисандера?
Тьма начала давить на Теро. Он чувствовал ее тяжесть в легких, она душила его. Молодой волшебник ощутил первое ледяное прикосновение страха, но заставил себя сохранять спокойствие.
— Не знаю, — смиренно ответил он.
— Знаешь, сын Нисандера.
Сын Нисандера. Перед незрячими глазами Теро затанцевали искры, но он сосредоточился на образе своего первого учителя, простого доброго человека, которого он так часто недооценивал. Он со стыдом вспомнил о собственном высокомерии, мешавшем ему разглядеть мудрость Нисандера, пока не оказалось слишком поздно. Он вспомнил свое ожесточение, когда Нисандер отказывался учить его заклинаниям, вполне доступным его изощренному уму, но которые его пустое сердце не давало ему употребить с пользой. На секунду Теро услышал голос старого учителя, терпеливо объясняющего: «Назначение магии — не заменить усилия человека, а помочь ему в его деяниях». Сколько раз Нисандер повторял эти слова за многие годы ученичества Теро? И сколько раз Теро отмахивался от их важности?
Отражение полумесяца мягко колыхалось перед Теро на далекой поверхности воды. Все еще пленник тьмы, он ощутил прикосновение благотворной силы лунного света и широко улыбнулся от радости.
— Поддерживать равновесие!
Как пробка, внезапно освобожденная от удерживающего ее под водой груза, Теро всплыл на поверхность, разбив отражение луны.
— Равновесие! — крикнул он, набрав в легкие воздуха.
— Верно, — одобрительно произнес голос. — Нисандер лучше всех тирфэйе понимал назначение даров Ауры. Мы ожидали, что он придет к нам, но случилось иначе. Теперь эта задача ложится на тебя.
«Какая задача?» — удивился Теро, чувствуя, однако, дрожь возбуждения.
— Равновесие между твоим народом и нашим, между тьмой и светом нарушено давно. Свет уравновешивает тьму. Тишина уравновешивает звук. Смерть уравновешивает жизнь. Ауренфэйе сохраняют старые обычаи; твой народ, оставшийся на время в одиночестве, создал новые.
Теро осторожно коснулся дна и обнаружил, что под ногами у него надежная опора. Выйдя из воды, он подошел к одинокой ожидающей его фигуре — древней женщине-башваи. Ее кожа в лунном свете была непроницаемо черна, а волосы сияли серебром.
Теро упал перед ней на колени.
— Поэтому Клиа и было позволено явиться сюда, и именно теперь? Ты заставила все это случиться?
— Заставила? — Женщина усмехнулась; голос ее был глубоким и сильным, казалось, еле умещающимся в хрупком теле. Она, как ребенка, погладила Теро по голове. — Нет, маленький братец, мы просто танцуем тот танец, который нам удается протанцевать.
Теро в растерянности прижал ладонь к глазам, потом снова взглянул на женщину.
— Ты сказала, что волшебники Скалы должны обрести целостность. Что это значит?
Но башваи исчезла. На том месте, где она только что была, сидел дракон— подросток с золотыми глазами. Прежде чем Теро успел разглядеть его как следует, дракон скользнул между нагими бедрами мага и укусил его в мошонку. Теро с испуганным криком дернулся, и его голова ударилась обо что-то твердое. Луна покачнулась и упала, как укатившееся кольцо.
Когда Теро пришел в себя, он лежал ничком, полностью одетый, у входа в туннель, ведущий из пещеры под Нхамахатом.
«Видение!» — была его первая смутная мысль. Он сделал попытку встать, но тут же, зажмурившись от боли, распластался на камне снова: словно огненные когти впились в его гениталии. Воспоминание об укушенном ухе Алека, которое распухло так, что втрое увеличилось в размере, заставило Теро застонать.
Какое-то движение рядом привлекло его внимание. Теро открыл глаза. Сквозь дымку, рожденную болью, он увидел, как кто-то поднимается с пола. Из теней появилась его юная проводница.
— Лиссик. — Она показала Теро флакон и принялась за дело.
«И они еще зовут эти укусы почетными отметинами! — беспомощно подумал Теро, чувствуя легкие прикосновения рук девушки. — Если я выживу после всего этого, то как я смогу такой отметиной похвастаться?»