— Что? Что мать была права? — набросилась на брата Фория. — Что нам нужны ауренфэйе и их магия, чтобы победить в войне с Пленимаром? Я скажу тебе, что нам нужно:
ауренфэйские лошади, ауренфэйская сталь и ауренфэйский порт Гедре, если нам предстоит защищать Римини и южные острова. Но лиасидра продолжает разглагольствовать!
Коратан зачарованно следил за сестрой, мечущейся из угла в угол; новоявленная царица с такой силой сжимала рукоять меча. что пальцы у нее побелели.
«Это ее старый боевой меч», — отметил он про себя. Фория не носила меч Герилейн: формально этот символ силы и власти перейдет к ней только после коронации. Всю жизнь Коратан знал, что этот момент когда-нибудь настанет, что его сестра станет царицей. Почему же теперь, наблюдая за ней, он чувствует, как земля уходит у него из-под ног?
— Ты отправила сообщение Клиа? — наконец спросил принц. Фория покачала головой.
— Еще нет. Завтра я жду очередного гонца. Посмотрим, в какую сторону дует ветер в Ауренене. Сила, Кор. Любой ценой мы должны показать, что сильны.
— Каковы бы ни были новости от Клиа, даже если курьер действительно привезет их завтра, это будут сведения недельной давности. Кроме того, Клиа, без сомнения, постарается представить все в лучшем свете, особенно если до нее дошел слух, что ты взошла на трон.
Странная полуулыбка заиграла на губах Фории, глаза ее сузились и стали напоминать кошачьи. Она подошла к столу в углу шатра, открыла металлическую шкатулку и извлекла из нее пачку небольших кусочков пергамента.
— Информацию из Сарикали я получаю не только от Клиа и Торсина.
— Ах да, твои агенты. И что же они доносят? Лиасидра даст нам то, о чем мы просим?
Губы Фории превратились в тонкую линию.
— Так или иначе, мы получим то, что нам нужно. Я хочу, брат мой, чтобы ты отправился в Римини.
Царица подошла к брату, взяла его большую руку в свои и сняла у него с пальца кольцо; на крупном черном камне был выгравирован дракон, кусающий себя за хвост. Улыбаясь, она надела его себе на указательный палец левой руки.
— Будь готов. Кор. Когда этот дракон вернется к тебе, наступит время искать следующего.
Глава 21. Руиауро
— Тебе будет несложно сыграть больного, идущего на поправку, ведь правда? — На третье утро после избиения Серегила хаманцами Алек помогал ему одеваться. На незабинтованных участках тело друга являло собой ужасающую смесь фиолетово-зеленых оттенков; Серегил все еще не мог есть ничего, кроме бульона и отваров, которые приносил Ниал.
— Трудно будет убедить их, что я иду на поправку. — Серегил приглушенно застонал, когда пришлось всовывать руку в рукав кафтана. — Или себя.
Серегил по-прежнему отказывался рассказать, что произошло с ним на самом деле. Тот факт, что избиение, похоже, значительно улучшило состояние духа возлюбленного, тревожил Алека не меньше, чем его упорное молчание.
«Пока я буду вытягивать из него старые секреты, он успеет обзавестись новыми», — подумал юноша.
— Сегодня я пойду с тобой, — заявил Алек. — Там стало почти что интересно. Кирнари Силмаи открыто перешли на сторону Клиа, и он утверждает, что рабазийцы тоже готовы стать нашими союзниками. Ты вчера пропустил совместный ужин с ними. Нас приняли очень радушно, а Вирессу, похоже, не пригласили. Как думаешь, Ниал приложил к этому руку?
— Он утверждает, что его мнением особенно не интересуются. Возможно, рабазийцам просто надоело получать приказы от Вирессы. — Серегил проковылял к небольшому зеркалу над умывальником. По всей видимости, то, что он в нем увидел, его удовлетворило; он попробовал вытянуть руки, но снова застонал от боли.
— О да, мне намного лучше! — пробурчал он своему бледному отражению. — Алек, помоги мне, пожалуйста, спуститься с лестницы. Надеюсь, дальше я справлюсь сам.
Остальные уже собрались на завтрак в центральном зале. Клиа просматривала свежие письма.
— Чувствуешь себя лучше? — спросила принцесса, поднимая глаза.
— Намного, — соврал Серегил. Он опустился на стул рядом с Теро и налил себе чаю, который не собирался пить. Волшебник, нахмурившись, читал письмо.
— От Магианы? — поинтересовался Серегил.
— Да. — Теро передал свиток Серегилу, и тот углубился в чтение, держа свиток так, чтобы и Алеку было видно.
«Вчера к нам прибыл третий курьер от Клиа. Фория ничего не сказала, но ее отношение к посольству сестры очевидно, — прочел Алек вслух. — Нельзя ли добиться от лиасидра хоть небольших уступок? Иначе, боюсь, Фория может отозвать вас».
— Да, это нам известно, — откликнулся Торсин. — Она просит о небольших уступках. Интересно, а чем же мы занимаемся вот уже несколько недель?
Серегил заметил быстрый взгляд, который Алек бросил на посла, и догадался, что тот думает о ночном визите Торсина в тупу Катме.
— В послании моей благородной сестры тоже есть подобные намеки, — проворчала Клиа, откладывая в сторону письмо. — Хотела бы я, чтобы она оказалась на моем месте и сама увидела, с чем мне приходится бороться. Это все равно что спорить с деревьями! — Клиа повернулась к Серегилу, на лице у нее было написано разочарование. — Скажи мне, мой советник, как заставить твоих соплеменников поспешить? Времени у нас остается совсем мало.
Серегил вздохнул.
— Позволь нам с Алеком заняться нашим ремеслом, госпожа. Клиа покачала головой.
— Еще нет. Риск слишком велик. Должен быть другой путь. Серегил уставился в свою чашку, проклиная туман в голове, мешающий представить этот другой путь.
Путь к зданию, где заседала лиасидра, оказался делом нелегким. Не обращая внимания на возражения Серегила, Алек помог другу сесть на коня и спешиться; он утверждал, что Серегил выглядит так, как будто сейчас упадет в обморок.
Когда наконец Серегил уселся на свое место за спиной Клиа, он был бледен, обливался потом, но, отдышавшись, понял, что чувствует себя достаточно сносно, чтобы снова участвовать в игре.
Алек обвел взглядом лица в ложах. Когда он дошел до хаманцев, в животе у него похолодело. Эмиэль-и-Моранти откровенно усмехался, глядя на Серегила. Поймав взгляд Алека, хаманец с сардоническим видом чуть поклонился ему.
— Это был он, да? — сквозь зубы процедил юноша.
Серегил посмотрел на него с таким видом, как будто не понимал, о чем речь, затем знаком велел ему молчать.
Алек снова посмотрел на Эмиэля.
«Только попадись мне и парочке моих друзей в темном переулке. Нет, одному мне, этого будет достаточно», — подумал он с надеждой, что мысль легко можно прочесть по его лицу, — хоть это и могло обойтись дорого.
Серегил заметил вызывающую усмешку хаманца, но невозмутимо проигнорировал ее. Он предпочитал делать вид, что в ту ночь в темноте ему не удалось узнать никого из нападавших. «Ну и кого ты пытаешься обмануть?» — сказал он себе. Он привычно отогнал неприятную мысль. Сейчас у него есть дела поважнее.
Алек был прав — позиция Рабази изменилась. Мориэль-а-Мориэль выступила против кирнари Голинила, когда он попытался очернить некоторые действия скаланцев на море. Правда, означало ли это, что рабазийцы теперь полностью поддерживают Клиа, предстояло еще увидеть.
На следующий день Алек, убедившийся, что его возлюбленный вновь на ногах, снова отправился слоняться по городу. По просьбе Клиа он прихватил с собой Ниала в надежде снискать расположение рабазийцев; он надеялся убить сразу двух зайцев — улучшить отношения с еще одним кланом и собрать полезную информацию.
Задача оказалась нетрудной. Вскоре Алек уже сидел в таверне, славящейся своим крепким пивом и особым образом приготовленными яйцами. С одной стороны, это было популярное место встречи представителей разных кланов, с другой — Артис, пизивар, заправлявший здесь делами, одновременно прислуживал одному из ближайших советников кирнари. Хозяин приспособил для своих целей заброшенный дом; посетители сидели в обнесенном стеной саду; еду и питье они получали через пустые оконные проемы. Стрельба из лука, кости и борьба — таковы были основные развлечения завсегдатаев.