В голове моей роились сейчас сонмы запутанных и самых противоречивых мыслей. К чему он все это говорил? Сначала вроде бы изо всех сил пытался убедить меня в подлинности того, о чем было сказано в документе, а потом вдруг резко пошел на попятную. Почему?
И чем дольше я думал, тем все отчетливее приходил к выводу, что этот человек преследует вполне определенную цель и вообще никогда ничего не говорит случайно. Но что это за цель? Испугать меня? Смутить мою душу? Но ради чего? Ради чего? Этого я не знал.
Я встал и отнес книгу на место.
— Уже уходите? — поинтересовался управляющий.
— Да, пойду отдохну немного. — Мной была предпринята героическая попытка беззаботно улыбнуться, но сомневаюсь, чтобы из этого вышло что-либо приличное.
Я был уже у двери, когда Карл вдруг спросил:
— А как по-вашему, кто же все-таки убил турок?
— А по-вашему?
Карл немного помолчал и тихо сказал:
— Волки.
— Волки?!
Он утвердительно кивнул:
— Больше некому. Уверен, это была огромная стая голодных волков…
И я позорно бежал.
Пройдя в очередной раз несколькими коридорами, в переплетениях которых начал уже относительно неплохо ориентироваться, я подошел к двери своей, опять новой, спальни и достал из кармана ключ.
Отперев замок, слегка толкнул дверь, но она почему-то не поддалась. Тогда я нажал сильнее, но и это не принесло ожидаемого результата — дверь словно кто-то крепко держал изнутри.
Я вспомнил французский — студенческая привычка — и, уже как следует, надавил плечом. Мне удалось приоткрыть дверь сантиметров на двадцать, и, просунув (довольно неосмотрительно) голову в образовавшуюся щель, я увидел, что на полу, прислонившись спиной к двери, сидит человек.
Это был дворецкий.
— Эй! — позвал я, но он даже не пошевелился.
— Послушайте!..
И опять тишина.
— Вам плохо? — воскликнул я, протискиваясь через порог, и вдруг осекся — мутные глаза дворецкого были широко открыты, а на месте горла зияла огромная рваная рана, и кровь старика, капая из нее на грудь, медленно, но верно окрашивала его светло-голубую с золотыми позументами ливрею в ровный, неяркий темно-вишневый цвет.
Глава V
Когда полицейские уехали, я направился в гостиную, где, откинувшись на спинку кресла, живописно восседал мой приятель и угрюмо смотрел в ажурный лепной потолок.
Услыхав стук двери, он перевел мрачный взгляд с потолка на меня и буркнул:
— Ушли?
Я вздохнул:
— Ушли.
— Бедный старик… И что они у вас спрашивали?
Я вздохнул еще раз:
— Наверное, то же самое, что и у вас, только еще дотошнее — ведь именно я обнаружил труп, да к тому же в своей комнате. По-моему, единственное, чем инспектор не поинтересовался, так это фасоном и цветом моих носков.
Теперь вздохнул он.
— Простите, бога ради, дорогой друг, что по моей вине вы, ко всему прочему, оказались замешаны еще и в это. Я понимаю идиотизм, даже бредовость ситуации и моего положения в том числе — вызвал вас, поплакался в жилетку, а потом озадачил неизвестно чем. Но поверьте, большего, чем уже сказал, сообщить я не в состоянии — просто потому, что не знаю сам.
Я неопределенно покрутил головой и потянулся к резному ящичку с сигарами.
— Помилуйте, — сказал, выпустив изо рта клуб белого плотного дыма. — Я вас ни в чем не виню, поскольку выбор у меня был и сделал я его сам, добровольно. Так что давайте прекратим все эти взаимные реверансы и извинения, а попробуем лучше действительно разобраться в том, что происходит в замке. Хорошо?
— Давайте! — повеселел граф и тоже потянулся к сигарам. — Но скажите сначала, к какому же все-таки выводу пришел инспектор.
— По-моему, он сам еще толком этого не знает — странно все, очень странно. Но его помощник сказал, что одно можно утверждать почти наверняка: дворецкий был загрызен крупным зверем из семейства псовых.
Граф поморщился:
— Похоже, за час, проведенный в обществе полиции, вы, дорогой, уже неплохо усвоили ее лексикон.
Я улыбнулся:
— Это профессиональный лексикон, ваша светлость. Если хотите, в каком-то смысле даже научный.
Он махнул рукой:
— Да ладно! А выражаясь ненаучно, — дворецкого убила собака, так?
— Так. Собака… или волк.
— Волк?! — Граф нервно рассмеялся. — Но помилуйте, откуда же в замке взяться волку? Собака еще куда ни шло…