Вайо с недоверием следила за линиями, стараясь поверить, что "идиотская" схема будет работать, хотя в общем-то это было очевидно. Показать бы ее Майку на несколько миллисекунд, и он наверняка выдал бы усовершенствованный и более надежный вариант. Да еще придумал бы, как устранить возможность предательства вообще и одновременно ускорить сроки прохождения сигналов. Но я-то не компьютер.
Проф взирал на схему с непроницаемым лицом.
- В чем дело? - спросил я. - Не беспокойтесь, все сработает как-никак, это мой хлеб.
- Мануэль, мой маль... извините. Сеньор О'Келли... не согласитесь ли вы возглавить нашу революцию?
- Я?! _Б_о_г _м_о_й_, _н_е_т_! Я не собираюсь стать мучеником заведомо проигранного дела. Я просто вычертил схему.
Вайо взглянула на меня.
- Манни, - сдержанно сказала она. - Ты избран. Это дело решенное.
6
Черта с два - решенное!
Проф сказал мне:
- Мануэль, прошу тебя, не торопись. Нас тут трое - идеальное число, у нас разносторонние таланты и обширный жизненный опыт. Красота, почтенный возраст и мужественная целеустремленность...
- Нет у меня никакой целеустремленности!
- Перестань, Мануэль. Давай посмотрим на вещи шире, а уж потом будем принимать решения. И чтобы стимулировать сей процесс, поведайте мне, найдется ли на этом постоялом дворе что-нибудь спиртное? У меня есть несколько флоринов, которые я охотно пустил бы в торговый оборот.
Это было едва ли не самое разумное предложение за последний час.
- С_т_о_л_и_ч_н_а_я _в_о_д_к_а_?
- Звучит недурственно, - он потянулся за бумажником.
- Ждите, вас обслужат! - сказал я и заказал литр со льдом.
Заказ прибыл быстро. От завтрака у нас еще остался томатный сок.
- А теперь, - сказал я после того, как мы приняли на грудь, - что вы, проф, думаете о бейсбольном чемпионате? Судя по тотализатору, "Янки" на сей раз продуют...
- Мануэль, скажи мне, каковы твои политические убеждения?
- ...но раз там появился тот новый парнишка из Милуоки, я готов рискнуть небольшим капитальцем...
- Порой трудно их сформулировать, но использовав сократову методу вопросов, легко понять, на чьей он стороне и к чему стремится.
- Ставлю три против двух, несмотря на неблагоприятный прогноз.
- Ч_т_о_?! Ах ты дурачок! Сколько?
- Три сотни. Гонконгских.
- Заметано. Например, при каких обстоятельствах государство вправе поставить свои интересы выше интересов гражданина?
- Манни, - вмешалась Вайо, - у тебя еще много шальных денег? Я без ума от "Филадельфиков".
Я внимательно оглядел ее с головы до пят.
- И что ты намерена поставить?
- Иди ты к черту! Насильник!
- Проф, я понимаю так, что обстоятельств, при которых государство вправе поставить свои интересы выше _м_о_и_х_, просто быть не может.
- Совсем неплохо. Отсюда уже можно танцевать.
- Манни, - снова вмешалась Вайо, - это самый что ни на есть отъявленный эгоизм!
- А я и есть отъявленный эгоист.
- Ну что ты несешь! А кто меня спас? Меня - совершенно чужого тебе человека? И не попытался этим воспользоваться? Профессор, я просто дурачилась. Манни вел себя как самый настоящий рыцарь.
- Sans peur et sans reproche [без страха к упрека (фр.)]. Я так и думал, ведь мы знакомы много лет. Что вполне совместимо с его высказыванием.
- Нет, не совместимо! Я имею в виду не сегодняшнюю ситуацию, а тот идеал, к которому мы стремимся. Манни, "государство" - это Луна. Пусть пока не суверенная, пусть мы с тобой считаемся гражданами совсем других стран. И все же я - неотъемлемая часть государства Луна и твоя семья тоже. Разве ты не готов умереть ради своей семьи?
- Эти две вещи друг с другом никак не связаны.
- Еще как связаны! В том-то и дело, что связаны!
- Н_е_т_. Свою семью я знаю давно.
- Дорогая леди, я должен заступиться за Манни. У него верный взгляд на вещи, хотя он, возможно, и не совсем точно его формулирует. Смею ли я спросить? При каких обстоятельствах поступок группы людей будет нравственным, а тот же поступок, совершенный отдельным ее членом безнравственным?
- Хм... вопрос на засыпку, да?
- Но ведь это же _к_л_ю_ч_е_в_о_й_ вопрос, дорогая Вайоминг. Это радикальный вопрос, который отражает корни дилеммы правительства. Тот, кто ответит на него честно и останется верен своему взгляду, невзирая на последствия, знает, что он отстаивает и за что готов умереть.
Вайо нахмурилась.
- Безнравственно для отдельно взятого члена группы... - повторила она. - Профессор, а каковы _в_а_ш_и_ политические принципы?
- Позвольте сначала услышать о ваших. Если, конечно, вы способны их сформулировать.
- Конечно, способна! Я приверженец Пятого Интернационала, как и большая часть членов организации. Мы не отталкиваем от себя попутчиков, у нас единый фронт. Среди нас есть коммунисты, приверженцы Четвертого Интернационала, краснобригадники и коллективисты, сторонники единого налога, да мало ли кто еще. Но я не марксистка; у нас, у Пятого Интернационала, программа чисто практическая: пусть частная собственность существует там, где это уместно, а государственная - где необходимо. Мы признаем, что стратегия изменяется вместе с обстоятельствами. Словом, никакого доктринерства.
- А как с высшей мерой наказания?
- За что?
- Ну, скажем, за предательство. За действия против Луны, когда вы ее освободите?
- Смотря какое предательство. Пока мне не известны обстоятельства, я ничего решить не смогу.
- Так же, как и я, милая Вайоминг. Я верю в необходимость высшей меры при определенных условиях - только с одним отличием: я не стану обращаться в суд. Я сам проведу следствие, вынесу приговор, приведу его в исполнение и приму на себя всю меру ответственности.
- Но... профессор, кто же вы по убеждениям?
- Я разумный анархист.
- Такой марки я не знаю. Анархо-индивидуалисты, анархо-коммунисты, христианские анархисты, философские анархисты, синдикалисты, либертарианцы [приверженцы философии свободы воли как во взглядах, так и в поведении] про таких слыхала. А вы кто такой? Может, рандит? [сторонник сексуальной свободы]
- С рандитами я нашел бы общий язык. Разумный анархист верит, что такие понятия, как "государство", "общество", "правительство", в реальности не существуют. Они являются воплощением действий сознающих свою ответственность индивидуумов. Разумный анархист полагает, что перекладывать бремя ответственности, разделять и перераспределять ответственность вообще невозможно, ибо и ответственность, и вина, и стыд все они существуют лишь внутри индивидуума и _б_о_л_ь_ш_е _н_и_г_д_е_. Однако, будучи разумным, анархист понимает, что далеко не все люди разделяют его взгляды, а потому старается приблизиться к совершенству в этом несовершенном мире. Понимая, что результаты его усилий будут далеки от совершенства, он не падает духом от сознания неизбежности ждущей его неудачи.