Через несколько часов мы встретились около «Парящего моста» на набережной. Это было прекрасное место, особенно, когда зажигались фонари, и их отражение плавало по поверхности Москвы реки. Кирилл уже ждал меня. Я была насторожена, так как место располагало к романтике. Чувствовала себя натянутой струной, готовой лопнуть от одного прикосновения. Писатель улыбнулся при виде меня:
— Молодец, что пришла вовремя. — его чёлку развивал ветер, отчего она казалась ещё длиннее.
— Послушай, мне кажется, мы начали наше знакомство неправильно, — он смотрел мне прямо в глаза.
Каждый раз при взгляде на него я инстинктивно ощущала опасность. Хотя сегодня он и решил надеть маску деловой доброжелательности, меня было не так просто лишить бдительности.
— Давай отныне будем придерживаться сугубо деловых отношений, Кира. — Мне было странно приятно слышать, как он называет меня по имени. Писатель протянул руку. — Ну что, мир?
Я пожала его ладонь, тёплую и шершавую. Он несколько дольше, чем следовало, удерживал мою руку в своей, как будто принимая какое-то решение. Потом быстро выпустил её и больше не смущал меня изучающими взглядами за всю прогулку ни единого раза.
Он был забавным и остроумным. Сперва он рассказал, как впервые оказался на этой набережной двадцать лет назад без гроша в кармане, и ему пришлось ночевать прямо тут под мостом в течении месяца.
— Да, ладно! — не поверила я.
— Серьёзно. — грустно улыбнулся он своим воспоминаниям.
— Сложно поверить. — я обвела взглядом его брендовые вещи. — Просто ты выглядишь таким… — запнулась, подбирая слова. — таким успешным.
Кирилл поднял на меня серьёзный взгляд.
— Это всего лишь вещи. — на секунду замолчал, потом добавил. — От успеха твоя сущность не меняется. Всё самое важное у тебя вот тут. — он показал пальцем на мой лоб. — Тысячи миров в твоей голове. Разве не это больше всего привлекает в личности?
Я промолчала. Конечно, легко ему рассуждать теперь об истинной важности внутреннего мира, когда сам он уже добился успеха.
Всё остальное время Кирилл держался немного отстранённо и по-деловому, но мне было совсем не скучно. Мы болтали о разных вещах, с ним я чувствовала себя достаточно легко. Не так легко, как с подружкой или мамой, а скорее, как с интересным преподавателем из университета. Он и держал себя со мной несколько покровительственно и, казалось, знал обо всём на свете. Его кругозор по истине был достоин энциклопедии. Я ожидала от него чего угодно, кроме этого светского высокоинтеллектуального общения. Оно так сильно контрастировало с его брутальной и несколько небрежной внешностью.
Так начались наши почти ежедневные встречи. Он звонил и в приказном порядке назначал место и время. Писатель не терпел опозданий, поэтому я обычно приезжала за двадцать минут до назначенного времени. Надо отдать ему должное — сам он тоже никогда не опаздывал. Кирилл всегда называл эти встречи «общением», хотя я чаще всего чувствовала себя как на экзамене.
Несмотря на сдержанное дружелюбие с его стороны, я постоянно ощущала давление. Он проникал ко мне в голову своими дерзкими и прямыми вопросами. По началу наш разговор порхал над темами, лишь иногда задевая крыльями более глубокие слои. Мы говорили обо всём и не о чём конкретно. Так незаметно Кирилл узнал обо мне практически всё, касаясь своими вопросами всё более личных тем. Сначала совсем нежно, потом настойчивее. Теперь он знал мою краткую биографию, любимую еду, тему моей научной работы и даже мой адрес. С какой-то маниакальной настойчивостью он выспрашивал меня обо всём на свете, и я терялась в догадках, чем вызван такой голодный интерес к моей персоне. Зачем ему знать столько о своей ассистентке?!
Я тоже пыталась узнать его, но он всегда переводил разговор на другую тему. В нашем общении не было никакого сексуального подтекста, он держался подчёркнуто по-деловому, что, конечно же, не мешало мне любоваться его серьёзным лицом, точёным профилем и задумчивыми глазами.
Был один странный нюанс, который по началу не давал мне покоя. Кирилл всегда давал чёткие указания по поводу моей одежды и внешнего вида. Сначала он говорил что-то типа: «Сегодня надень кроссовки», «распусти волосы», или «будь в платье», но очень скоро он начал подробно описывать то, в чём я должна явиться на «общение».
В начале меня это жутко раздражало. Мне казалось, он относится ко мне как к ребёнку, не воспринимает как личность. Но потом я смирилась и стала даже радоваться его инструкциям, так как все мои мысли были постоянно заняты другим, и на заботу о внешности не оставалось ни времени и ни желания.