- Альбанака здесь нет, - сказал он.
- Как нет? - переспросил Колин. - Но он же был тяжело ранен. Где же он?
- Он отправился залечивать раны. Он вернется.
- Но почему же он нам ничего не сказал?
- У него не было времени. Его позвали. Так всегда происходит с Детьми Дану, это их судьба: никогда не присутствовать при окончании своих предприятий. Они помогают. Но они не могут спасти.
- Когда же он вернется?
- Дети Дану обычно отсутствуют недолго, - сказал Атлендор. - А мы трогаемся в путь. Я сдержал свое слово. А сейчас - на коней!
- Но мы еще не можем вернуться! - воскликнула Сьюзен. - А как же Морриган! И Броллачан все еще там, в доме! Если она его выпустит, то неизвестно, что может случиться!
- Я знаю только одно. Выполнив свое обещание, мы дорого заплатили. За одну жизнь отдано тридцать. Хватит. Собирайтесь в дорогу.
Атлендор повернулся и пошел назад, к углу дома, где стояли, сгрудившись, эльфы, которые принесли Альбанака.
- Как же он может все бросить! - горячилась Сьюзен. - Это же опасно! И мы не можем допустить, чтобы Морриган пробралась в дом! Неужели он не понимает?
- Но он прав, - сказал Колин. - Ты не можешь требовать, чтобы он и дальше нес потери за дело, которое ему безразлично.
- Безразлично? - переспросила Сьюзен. Когда ребята вернулись к Утекару, они увидели, что Мелинлас стоит рядом, охраняя его. Конь поставил уши торчком при виде ребят и положил свою морду Колину на плечо.
- Ну как он? - спросил Утекар.
- Мы его не видели, - ответил Колин. - Они сказали, что он ушел. И эльфы тоже собираются в дорогу.
- Он знал, что это произойдет сегодняшней ночью, - вздохнул Утекар. - Нам все равно было его не удержать.
- Но как он может идти тяжело раненный? - спросил Колин. - И почему он покинул коня?
- Конь ему больше не нужен, - ответил Утекар. - Он мог казаться вам странным человеком. Но он более, чем странный: он - один из Детей Дану, которые явились на землю, когда все здесь было молодо. Они были лучшими из людей.
- Он умер?
- Не в том смысле, как вы это понимаете, - сказал Утекар. - Скажи лучше, он поменял форму жизни. Дети Дану всегда оказываются поблизости от нас и тратят свои дни, помогая нам в достижении наших целей. Но на них лежит заклятие: они никогда не должны увидеть плодов своего труда. Потому что золото их натуры может тогда поблекнуть, победа может вскружить им голову. Их сила не должна служить только им самим и больше никому. Это могло бы их испортить.
Когда приближается минута ухода Детей Дану, появляется Собака, которую вы сегодня видели и слышали. Вой Оссара уводит их жизни в тень.
- Мне не верится, - произнес Колин. - Тогда все становится таким бессмысленным.
- Он ничего другого и не ожидал, - сказал Утекар. - И вовсе не грустил по этому поводу. Он еще вернется... Вы упомянули эльфов. Они, что, собираются уезжать?
- Они удирают! - с возмущением констатировала Сьюзен.
- Тогда я начинаю лучше о них думать.
- Ты? - изумилась Сьюзен. - Что это со всеми случилось? Но вы же не должны оставить победу за Морриган!
- А что я могу с ней поделать? - спросил Утекар. - Послушай. Колин с нами, и больше мы ничего не можем достичь, потому что Броллачана охраняет колдовство. Мы убили много бодаков и искоренили орды палугов. Я видел всего дюжину-другую, оставшихся в живых. Когда и этих не станет, Морриган обязательно явится сама. И для меня вовсе не время оставаться тут. Я не стыжусь признаться, что боюсь ее. И вовсе не жажду встречи с бодаками, я ранен и неспособен сражаться.
- Тогда я остаюсь здесь одна, - объявила Сьюзен.
- Ничего подобного, - сказал Утекар и стал пробираться к тому месту, где рухнул Пелис. Он вернулся, неся в руках его меч.
Лайос-альфары возвращались из цепи, строясь в колонну, поместив раненых в середину колонны и привязав их к седлам.
- Откуда они узнали, что надо строиться? - спросил Колин. - Никто не давал никакой команды. И никто из них, кроме Атлендора, ни разу не произнес ни слова.
- Это одна из их странностей, - сказал Утекар. - Они говорят друг с другом мысленно, и по некоторым их взглядам я ощутил, что они услышали то, что ни разу не сорвалось с моих губ.
Сьюзен нехотя села верхом на лошадь. Колин взобрался на Мелинласа, который по-видимому выбрал его к себе в хозяева. Вместе с Утекаром они присоединились к колонне эльфов.
Костры, в которые больше никто не подбрасывал веток, умирали.
Земля была усеяна телами и изломанным оружием. Дом стоял на прежнем месте. Сьюзен бросила взгляд на сцену своего поражения. Так ей теперь представились события уходящей ночи. В начале Колин был ее единственной целью, она совершила все возможное и невозможное ради него. Но сейчас у нее возникло такое чувство, что это было только первым шагом выполнения возложенного на нее долга. И вот теперь ее заставляли бросить все, не доведя до конца.
Лайос-альфары пустили коней в галоп. Если бы не их острые мечи и не менее острое зрение гнома, отступление сопровождалось бы большими потерями, потому что копья летели в них со всех сторон. И так, пока колонна не добралась до открытой местности, трое коней не досчитались всадников.
Последняя скачка
Лайос-альфары неслись в сторону Сияющей Вершины, и эта скачка напоминала разбушевавшуюся в марте бурю. Луна светила, а их глаза к ее свету были привычны. Беспокойство Сьюзен все возрастало. Уже тогда, когда они только начинали подъем, на нее напало тяжелое чувство, что все происходящее неправильно, и так не должно быть.
- Подождите! - закричала она.
Эльфы остановились, все взгляды устремились на нее.
- Мы должны вернуться. Иначе будет беда. Мы не должны позволить Морриган проникнуть в дом!
- Мы больше ничего не должны, - сказал Атлендор. - Вперед!
- Утекар, ты вернешься со мной?
- Моя сила заключена только в моем мече. Но я не могу им пока что владеть, - сказал Утекар. - И я боюсь Морриган больше, чем бесчестья. Поехали.
- Колин, а ты?
- Что с тобой, Сью? - спросил Колин. - Ты же знаешь, мы сделали все, что могли.
- Хорошо же!
Она развернула коня и помчалась в сторону Эррвуда.
- Сьюзен! - закричал Утекар.
- Она вернется, когда поймет, что мы не последовали за ней, - сказал Колин.
Но Сьюзен даже не оглянулась. Она подъехала к круглому холму в конце долины и, вместо того, чтобы объехать его справа, направилась налево, по узкой пешеходной тропинке.
- Она хочет зайти в дом! - закричал Колин и пришпорил Мелинласа, чтобы броситься вслед. Но Мелинлас не двинулся с места. И чем больше Колин прилагал усилий, тем меньше конь обращал на него внимания. Это не было просто упрямством, как иногда случается с лошадьми. Мелинлас был спокойным и послушным конем. Он просто не двигался, и все.
Колин спрыгнул с коня на вереск и побежал бегом. Утекар попытался последовать за ним, но Мелинлас лягнул его лошадь и оскалил зубы, так что та не осмелилась пошевелиться. А Утекар был слишком слаб, чтобы понадеяться на свои ноги. Лайос-альфары не двигались.
Тропинка заросла травой и была скользкой, ручей бежал по камням где-то там, внизу. Ветки хлестали Сьюзен по лицу, но все это казалось мелочью по сравнению с тем нестерпимым холодом, который опалял ее запястье.
Тропинка кончилась. Сьюзен оказалась перед домом. Там, возле дороги, бесформенная в своих длинных одеждах, окруженная бодаками и палугами, стояла Морриган.