(Нет, подумав об астрологе, как о возможном любовнике, Елена Викторовна напрасно укорила себя в непотребстве — «симпатическое» поле! Случайно оказавшись в области действия тонких нематериальных связей между душой Алексея Гневицкого, звездой Фомальгаут, астрологом Окаёмовым, Танечкой Негодой, Марией Сергеевной и некоторыми другими людьми, госпожа Караваева на бессознательном уровне не могла не почувствовать смутного эротического томления — которое внешне оформилось в эту вольную мысль.)
Хорошенечко разбранив себя за отвлекающие от Андрюшеньки ментальные шалости, Елена Викторовна, приготовив завтрак, переоделась в полупрозрачный пеньюар и поторопила своего дорогого мальчика:
— Андрюшенька, хватит плескаться! А то кофе совсем остынет!
— И пусть Еленочка, — прикрутив воду, отозвался Андрей, — ты же знаешь: я не люблю горячий. А вообще — иду… вот только… куда делось это чёртово полотенце?!
— Сейчас, Андрюшенька! Погоди секундочку — я тебе принесу свежее.
На пожелание юноши с готовностью откликнулась госпожа Караваева. С готовностью-то с готовностью, но… не с той, с которой ещё вчера она спешила исполнить любую просьбу мальчишки — да, порой ехидно его «покусывая», но ведь с какой любовью! А вот сейчас у женщины даже не возникло желания малость подковырнуть Андрея, «простодушно» ему напомнив, что вообще-то о полотенце думают перед душем… Просто достала из шкафа махровое полотенце, отнесла его в ванную — и…
…залюбовалась нагим мокрым телом своего возлюбленного! Долговязым, по-юношески нескладным, но и особенно — из-за этой незавершённости — очаровательным! А вид медленно скатывающихся по груди, животу, паху, бёдрам и голеням капель воды пробудил в Елене Викторовне такой восторг, что, пав на колени, она стала слизывать с кожи эти прозрачные капли — обхватив юношу руками за талию и постепенно распрямляясь. Затем, губами коснувшись губ, набросила на его плечи большое махровое полотенце и, вновь склоняясь, сама вытерла всё Андреево тело, напоследок обмотав этим же полотенцем чресла возлюбленного — что, по мнению госпожи Караваевой, выглядело «просто супер». Как в чужих фильмах о чужой «красивой жизни».
Правда, Андрей не разделял этих взглядов и попробовал запротестовать: — Еленочка, в этом дурацком наряде я — чёрт те что! Полураздетая мумия! Да и неудобно! Уж лучше — голым!
— Что ты, Андрюшенька, окстись! — комически ужаснулась Елена Викторовна. — Пить утренний кофе голым? Как можно? Воспитанные мальчики никогда себе такого не позволяют! Только дурные, испорченные мальчишки! Для которых нет ничего святого!
— Однако, Еленочка, — подхватил шутку Андрей, — наконец-то ты открыла свою святыню! Утренний кофе… не слишком оригинально, зато — по-честному! Верю, Еленочка! Но в этом случае — разреши мне хотя бы надеть халат?.. А то — действительно! — дурак дураком… Если не мумия, то пропивший свою чалму заклинатель змей. Заклинаю, Еленочка…
— …свою гадючку? У-у, кусачий мальчишка! А если серьёзно, Андрюшенька, — очень прошу: побудь пока немножечко так?
Эту просьбу женщина высказала не просто проникновенно, а несколько даже заискивающе — с тем внешним смирением, которому способен сопротивляться редкий мужчина — Андрей, естественно, не устоял.
— Ну, если тебе так хочется — ладно! Побуду мумией. А вообще, Еленочка, вьёшь из меня верёвки — и… всё! всё! молчу! А бутерброды, знаешь, класс… спасибо, Еленочка…
— Хитрый какой мальчишка! Почувствовал, что вот-вот наговорит лишнего — и в сторону. Вообще-то — с такими способностями — тебе надо бы пойти по дипломатической части, но… прости, Андрюшенька, что-то опять… прямо с утра потянуло на серьёзные темы… а ведь это куда неприличней, чем пить утренний кофе голыми… стара я для тебя, Андрюшенька, ох, стара…
— Ёлочка, не самоедничай! Это, знаешь ли, ещё неприличнее, чем разговоры на серьёзные темы. Давай лучше… — у Андрея вдруг ни с того ни с сего возникла «охота к перемене мест», и он немедленно высказал это желание, — махнём за город? Вот попьём кофе — и? Погода-то — глянь! Как по заказу!
— На машине, Андрюшенька? — обрадованная тем, что юноше пришла в голову очень удачная, если не разрешающая, то отодвигающая возникшие психологические трудности идея, воскликнула Елена Викторовна. — На дачу? Хотя — нет… там сейчас Николаша с дочкой… погоди-ка… давай поедем в однодневный пансионат! На Истру! Там сейчас — прелесть! Купаться-то, наверно, ещё холодно, но всё остальное… гений — Андрюшенька! Идея — блеск!