Исчерпав идеи и отчаявшись придумать что-то осуществимое, Падхар едва дотерпел до назначенного часа и отправился на Рыночный остров.
Неспешно пройдя по пустеющей рыночной площади, евнух заглянул в распахнутые двери павильона. Северян там еще не было. Переговаривающиеся и посмеивающиеся работники заканчивали уборку — сметали обрывки веревок и обрезки волос, отмывали пол от грязных следов. Евнух поморщился, ощутив еще не выветрившийся запах немытых тел — похоже, сегодня торговали «грубой силой». Увидев Падхара, уборщики замолчали, засуетились, живее орудуя метлами, скребками и мочалками. Евнух, помявшись на пороге, предпочел духоту павильона лишним взглядам. Прошел по мокрым доскам к стоявшему на неизменном месте креслу и сел, с неудовольствием косясь на нерасторопных, по его мнению, слуг. Это помогло — под его хмурым взглядом уборка быстро завершилась, и работники ушли.
Евнух утомленно прикрыл глаза, одновременно настороженно прислушиваясь к окружающим звукам. Шагов полуэльфов он всё же не услышал, и испуганно дёрнулся, когда рядом с ним прозвучал голос Гилэстэла.
— Приветствую, панжавар Падхар.
Падхар некрасиво хрюкнул-охнул, распахнул глаза и схватился за грудь.
— Вы меня в могилу сведете!
— Напротив, — усмехнулся князь. — Я обещал сделать вас молодым и здоровым.
Оглядев пустой зал, Гилэстэл повел бровью.
— Я думал, вам снова нужна моя помощь в исправлении изъянов кандидатки. Но вижу, что мы тут одни.
— Так и есть, — понизив голос, сказал евнух. — Именно что одни. Теперь наши встречи будут проходить или здесь, или в других местах, которые я укажу.
Астид скривился.
— Здесь? А чем плох Устричный дом?
— Тем, что там много лишних глаз и ушей, — прошипел Падхар. — Я едва сердца не лишился в последнюю нашу встречу! Произнести такое в том месте!
С минуту он буравил стоящего напротив полуэльфа укоризненным взглядом. Гилэстэл покаянно приложил руку к груди. Не дождавшись словесных извинений, Падхар вздохнул, глянул на Астида и указал пальцем на вход в павильон.
— Закройте дверь.
Полукровка чуть прищурился на тон, но просьбу выполнил. Евнух, не вставая с кресла, кивнул Гилэстэлу.
— Так что вы хотите, чтобы я сделал?
— Нам нужно попасть во дворец. Туда, где хранится артефакт.
— Вам? Во дворец? — опешил евнух. — Вы что думаете, дворец повелителя — как лавка? Зашёл по собственному желанию, и вышел, когда хочется? Существует порядок. Понимаете это слово? Порядок! Малейшее его нарушение — и вы висите прикованным на утесе, а чайки выклевывают вам глаза, — при этих словах Падхар содрогнулся.
— Мы готовы ему следовать, — сказал Гилэстэл. — И надеемся с вашей помощью познать все его тонкости и учесть нюансы.
— Тонкость в том, — язвительно протянул Падхар, — что нужная вам вещь находится в спальных покоях самого владыки, в Лунной комнате, которая отпирается только в новолуние. Ни мне, ни кому-то другому туда входа нет.
— Никому? — переспросил Гилэстэл.
— Никому. Кроме самого Дербетана и тринадцати его наложницам, Невестам Луны.
Гилэстэл в раздумье коснулся подбородка, походил взад-вперед.
— Что ж, список не так уж мал, — сказал он, наконец.
— Хотите узнать у каждой из них, не согласятся ли они вам помочь? — саркастически усмехнулся Падхар.
— Нет. Хочу кое-кого включить в этот перечень. С вашей помощью, разумеется.
— Кого? — не понял Падхар.
— Новую наложницу, к примеру.
Падхар, уставившись на беловолосого чужака с выражением крайнего удивления, раздраженно потряс руками.
— Вы ничего не поняли из того, что я сказал. Дворец живет обычаем, традицией! Новая наложница должна пройти долгий путь, прежде чем окажется в заветной комнате. Чтобы стать Невестой Луны, нужно быть исключительной женщиной. Они ждут годами. Годами!
— Это долго, — согласился князь. — Мне бы не хотелось растягивать дело на такой срок. Месяц, может два.
Падхар обессилено уронил голову на ладони.
— Мне казалось что вы — здравомыслящие люди, — простонал евнух вымученно. — Я так жалею, что согласился!
Гилэстэл усмехнулся.
— Мы здравомыслящие. И в подтверждение я прошу подробно просветить нас насчет дворцовых обычаев. Астид, будь добр, организуй нам какую-нибудь снедь и выпивку для продолжительной беседы, раз уж господин Падхар отказывается от встречи в Устричном доме.
Полукровка вышел, а Гилэстэл придвинул стол к креслу, в котором, нахохлившись, сидел Падхар. Сам устроился на одном из стульев и кивнул евнуху:
— Я весь внимание.
Вернулся Астид. Со снедью было негусто, но вина оказалось в достатке. Падхар, у которого от долгих речей пересохло во рту, жадно приник к бокалу. Отмахнувшись от предложенной закуски, продолжил рассказ. Гилэстэл, не притронувшись к вину и еде вовсе, слушал евнуха, ловя каждое слово, и иногда задавал вопросы. Астид налил себе половину бокала, откинулся на спинку стула, и, изредка отпивая, устремил взгляд на Падхара с тем же вниманием, что и князь.