Гилэстэл на секунду отвел взгляд, дернув уголком губ.
— Уступите мне право вашей мести в обмен на помощь. Обещаю, я воздам вашим обидчикам в той мере, в которой они этого заслуживают. Они поплатятся сполна за то, что сделали. За всех, кого продали.
— И вы сдержите свое слово? — танцовщица вгляделась в его холодные глаза.
— Да.
— А как я узнаю?
— Никак. Но с того мгновения, как вы согласитесь с моим предложением, можете считать месть исполненной.
— Поклянитесь.
— Клянусь памятью моей матери.
И снова в комнате воцарилось молчание.
— Я принимаю предложение, — посмотрев князю в лицо, наконец сказала Танкри. — И сделаю всё, что от меня требуется.
— Хорошо, — Гилэстэл встал. — Хозяину ваше время с Астидом будет оплачено. Кроме того, вы получите персональное вознаграждение.
— Мне достаточно, если вы сдержите свою клятву.
— Это все же сделка, Танкри, — дружески улыбнулся Гилэстэл. — Моё обещание — ответ на ваше согласие. Следствием вашего согласия является работа, которую вы будете выполнять для нас. Разве она не должна вознаграждаться? Относитесь ко мне, как к нанимателю. Доброй ночи, Танкри.
И Гилэстэл, храня на лице улыбку, направился к выходу. Танцовщица озадаченно смотрела ему в спину.
— Вы уходите? Но как же… Вы ведь не получили должного удовлетворения, панжавар Гилэстэл?
— Я вполне удовлетворен. И получил истинное удовольствие от встречи с вами.
Коснувшись двери, полуэльф остановился и, обернувшись, спросил:
— А вы не думали, Танкри, что, возможно, те мерзкие и злобные пираты заслуживают вашей благодарности, а не мести?
— Благодарности? — изумилась она. — За что? За смерть отца, за мое рабство, голод, побои, насилие и презрение?
— Вы живы.
— Да лучше смерть, чем то, через что мне пришлось пройти! — в сердцах воскликнула Танкри.
Улыбка Гилэстэла стала шире и загадочнее.
— Что ж. Наверное, вы правы.
Глава 10
Трактирщик облизнул губы и еще раз взволнованно пересчитал высыпанные на стол монеты. С сомнением взглянул на беловолосого северянина, предлагающего самую странную сделку, какую ему доводилось заключать.
— Я правильно понимаю? Панжавар действительно хочет не купить эту рабыню, а взять только на время?
Пока Танкри переводила сказанное Гилэстэлу, её владелец силился вообразить, что же такого ночью сделала эта танцовщица, раз чужестранец пришел в столь раннее время и со столь необычным предложением. Явно что-то из рук вон выходящее.
— Вы всё поняли верно, уважаемый господин Бончо. Я прошу передать нам эту рабыню во временное пользование на период пребывания здесь. Она не будет использоваться для выполнения грязной или тяжелой работы. Обещаю, что не причиним ей ущерба и вернем в том же состоянии, в каком она находится сейчас.
Хозяин мялся, жевал губами, лаская взглядом деньги и не решаясь дать ответ.
— Ах, да, — добавил Гилэстэл. — Я прекрасно понимаю, что популярность Устричного дома во многом зависит от вечерних представлений с её участием. Мы не будем препятствовать её выступлениям во имя процветания вашего заведения. Но только выступлениям.
После этих слов хозяин Танкри довольно закивал и, собрав монеты, ссыпал их в кошель.
— Сделка состоялась, панжавар купец, — трактирщику никак не давалось произношение имени чужестранца. — Можете забирать женщину.
Танкри вышла из покоев Бончо вслед за полуэльфом.
— Надеюсь, вас не обидела эта сделка? — Гилэстэл искоса взглянул на Танкри.
— Ничуть, — она пожала плечами. — Куплю свободу — научусь обижаться. Что касается сделки — вы говорили на том языке, который понятен и привычен таким, как Бончо.
— А какой привычен для вас?
— Зависит от ситуации.
Гилэстэл прищурил светлые глаза.
— Астид будет у вас через час.
Время истекло, а полукровка не появлялся. Танкри, начавшая нервничать, осадила себя: «Он придет. Он не может ослушаться господина. И, в конце концов, это же нужно не мне!». Приказав себе успокоиться, она села на софу и взяла инструмент. Но музыка не шла на ум, и Танкри лишь неосознанно пощипывала пальцами струны. Вспомнив, какую грубость она проявила при их последней встрече, танцовщица раздраженно дернула струну. Одновременно с её дрожащим звоном в дверь постучали.
— Войдите! — поспешно отозвалась Танкри и мысленно отругала себя за несдержанность.
И подавила вздох при взгляде на лицо вошедшего Астида — спокойное и холодное.