Полукровку разбудил утренний свет и покалывание щек ворсинками шерсти, пробившимися сквозь оболочку тюфяка. Тюфяк был не из новых и впитал изрядное количество пыли. Невыносимо зачесалось в носу и Астид, не удержавшись, несколько раз чихнул.
— С легким пробуждением, панжавар Падхар! — в ту же секунду донеслось из-за двери. — Позвольте войти вашему слуге?
Астид поспешно принял облик Падхара.
— Входи, — просипел в ответ, садясь на кровати.
В покой, неся в руках поднос с бокалом, вошел Сеймё. Остановился, недоуменно глядя на гору тряпья у двери.
— Меня тошнило. Подай другое платье, — воздев подрагивающую словно бы в похмелье руку, Астид указал на грязное белье. — И застели чистые простыни.
— Вы снова перебрали секки? — укоряюще-жалостливо глядя на господина, Сеймё протянул поднос. — Выпейте пока это, а я сейчас приготовлю вам бодрящий настой.
Астид взял бокал, наполненый светлой жидкостью, а Сеймё, собрав тряпичный узел, вышел из комнаты. По словам Падхара, утренний напиток готовился из разбавленного водой сока и мёда. Полукровка, цедя питьё, осмотрелся теперь уже при свете дня.
Комната, служившая и спальней, и кабинетом, и приемной, была достаточно обширна. Ближе к выходу располагался письменный стол с набором канцелярских принадлежностей. Вдоль стены за столом высились стеллажи с разложенными на них книгами и свитками. Пространство у окна занимали неширокая кровать, столик возле неё и скамеечка. В угловой нише, неплотно задернутой шторой, на деревянных перекладинах висела одежда.
Астид допил, поставил бокал на столик и, подойдя к стеллажам, взял одну из книг. Она состояла из сшитых между собой листов, датированных разными числами. Полукровка вгляделся в текст на одной из страниц, отметив большое количество незнакомых слов. То, что ему удалось прочесть, гласило: «…по приказу владыки наложница Анумир касалась…, а также гладила…. Эти действия доставили повелителю большое удовольствие. После чего Анумир по приказу владыки … и приняла…». Астид перевернул несколько страниц. «Владыка не почтил наложницу Орон прикосновением. По его приказу Орон провела время, развлекая повелителя чтением книги «Сказания холодных земель».
Полукровка захлопнул книгу отчетов о визитах наложниц к Дербетану. У двери заскребся Сеймё.
— Панжавар Падхар, это я.
— Входи.
В качестве бодрящего напитка Сеймё подал горячий травяной отвар. Пока «Падхар» медленно его потягивал, слуга принес воды для умывания и извлек из ниши чистую одежду.
— Я помогу вам умыться и одеться, панжавар Падхар.
— Я сам, — ответил Астид.
Сеймё несказанно удивился, услышав эти слова и нерешительно уставился на господина.
— Как же…
— Не прикасайся ко мне, — полукровка одарил слугу суровым взглядом. — Лучше позаботься о свежей постели.
— Я чем-то огорчил вас? — дрожащим голосом спросил Сеймё. — Вы сердитесь, что я проспал ваше возвращение? Простите мою оплошность, главный евнух!
— Мне просто нездоровится, и я не в духе после вчерашнего, — неприветливо бросил евнух. — Постарайся не мельтешить лишний раз перед глазами.
— Как прикажете, панжавар, — огорченно поникнув, Сеймё забрал пустую чашу и покинул комнату.
Астид оделся. Перед тем, как выйти из комнаты, еще раз перебрал в памяти наставления Падхара. Предстоял не самый легкий день. А главное — следовало избегать чужих прикосновений. Но как сделать это в наполненном людьми храме?
Спеша за наложницей в главный дворец, «Падхар» важно принимал поклоны попадающихся навстречу евнухов и служанок. Никто из них не смел пересечь ему дорогу, обогнать или подойти слишком близко. Новый караул у входа в главный дворец заступил на рассвете, самодовольного капитана-юнца сменил угрюмый воин, почтительным наклоном головы приветствоваший главного евнуха. Служанки Дербетана уже ждали Падхара у дверей в главный дворец. Астид еще только подходил к воротам, а закутанную в покрывало наложницу уже отправили ему навстречу. Подойдя, она протянула евнуху листок. Беглого взгляд хватило, чтобы прочесть короткий отчет прошедшей ночи: «Владыка не принял наложницу».