Когда я просыпаюсь в следующий раз, то чувствую себя лучшее. Бодрее. По крайне мере, физически. И я действительно в самолете, только лежу не на постели, а в черном кожаном кресле, укрытая мягким пледом. Самолет мне не знаком, и он явно меньше того, на котором мы летали с Рамоном. Хотя все места заняты. Вервольфами. И среди них действительно…
– Доминик!
Учитывая волчий слух, а я наверняка возилась, все в курсе, что я не сплю. Но я старательно отвожу взгляд от Рамона в кресле по-соседству. Кажется, у меня не прошло желание перекинуться и укусить его, причем далеко не так, как хотелось бы ему. Поэтому я сосредотачиваю все внимание на Доминике и на остальных.
– Мэтью! Чарльз! Моретт?
Я же здесь всех знаю! Моретт, могучий темноволосый волк, вовсе из стаи Хантера и Алиши. Значит, стаи объединились, чтобы… Зачем они прилетели? Я за эти месяцы так привыкла, что вокруг меня вилемийцы, что немного в шоке от количества легорийцев. Не просто легорийцев, вервольфов из стай, в которых я когда-либо была. Моих стай!
– Привет, Венера, – улыбается Доминик. Все улыбаются, они рады мне.
– Что вы здесь делаете?
В таком составе.
– Прилетели за тобой.
– Но…
– Знаю, мы расстались не лучшим образом, но это не значит, что я оставил бы тебя в беде. Перес попросил моей помощи, я прилетел, чтобы забрать тебя и твою дочь. Но опоздал, к сожалению. Мне жаль, что я не успел раньше.
Мы оба понимаем, что он имеет ввиду. Да все, наверняка, понимают, что речь о моей дочери. Доминику жаль, а мне-то как жаль. Не описать словами.
На глаза наворачиваются слезы, и я чувствую, как Рамон сжимает мою руку. Крепко, но недостаточно, чтобы я не смогла высвободить ладонь и демонстративно от него отвернуться.
Ничего не изменилось. Я все ему сказала еще в Вилемие.
– Ты отвезешь меня домой? – я сосредотачиваюсь на разговоре с Домиником, а вот его взгляд скользит с меня на Рамона, словно что-то подсчитывая в уме, замечая каждый жест, каждую черточку.
– Да, Венера, мы летим в Крайтон.
На душе теплеет, даже не приходится вымучивать улыбку. Я улыбаюсь Доминику искренне.
– Я рада. Спасибо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – пожимаю я плечами. Насколько вообще можно чувствовать себя нормально, когда у тебя отобрали новорожденную дочь. При одной мысли об этом мне приходится делать дыхательную практику, стараясь замедлить биение пульса. – Чем меня усыпили?
Что мне влил Рамон, если даже мою волчицу свалило, и я проспала много-много часов?
– Это экспериментальная настойка от Хантера. Самая мягкая анестезия.
– Хантер еще и настойки делает?
– Только эту.
Это означает только одно – Рамон заручился поддержкой Доминика, и от этого обидно.
– Ты позволил использовать ее на мне?
– Я рассчитывал, что ты полетишь с нами по своей воле.
– Мог просто сказать, что ты в Вилемие, и я бы согласилась.
После всего, что со мной случилось, я бы улетела оттуда с радостью.
Доминик хмурится:
– Все не так просто, Венера. Микаэль тебя не отпускал.
А вот это новость!
– Почему?
Я жду ответа от Доминика, но отвечает верховный, и голос у него, мягко говоря, злой:
– Потому что ты назвала Рауля своим супругом и стала официально женой этого щенка. Микаэль заявил, что ты член его стаи.
Идея игнорировать Рамона и делать вид, что он невидимка, проваливается в самом начале. Мои глаза расширяются, а не посмотреть на виновника всех моих несчастий просто невозможно.
– То есть твой брат оказался еще большим эсдеринос? – вкрадчиво интересуюсь я.
– Ну почему же? – цедит верховный или уже бывший верховный. – Он выполнил твое пожелание. Позаботился. А Рауль и счастлив, что ты ему досталась.
Мы смотрим на друг друга так яростно, что, мне кажется, сейчас взглядами высечем искру, а может, не одну. Главное, не поджечь тут все, мы все-таки в воздухе!
– Знаешь, что? – рычу я. – Да каждый волк в стае Микаэля спал и видел, чтобы я выбрала его в качестве мужа.
– Конечно. Чтобы забраться к тебе в постель.
– Я была беременна, – возмущенно выдыхаю. Какая, к бесам, постель? Я же была круглая как шар, и вообще, даже мне, как волчице, понадобится пару месяцев, чтобы восстановить форму.
Но, кажется, Рамон этого не видел. Или не понимал.
– Это не отменяет твоей сексуальности, твоих взглядов, как у трепетной лани.
– Лани?!
Нет слов!
– Твоего роскошного тела, в конце концов.
Хотя вру, слова есть.
– То есть ты только сейчас заметил то, что остальные давно знали?