— Я почти понял научно-техническую сторону дела, столь просто и доступно изложенную вами. Однако не совсем понимаю ваше замечание о моральном аспекте этой научной проблемы.
— Меня беспокоит вопрос, насколько человечество морально готово к возникновению новых могучих источников энергии, которая может быть применена и в разрушительных целях…
Луначарский стал прощаться. Эйнштейн крепко пожал на прощание руку русского министра и сказал, как бы подводя итог встречи:
— Германия охвачена националистическим угаром. Такое уже бывало в истории человечества. Однако способность людей извлекать уроки из истории поразительно мала.
Эйнштейн прослушал в исполнении бельгийской королевы Елизаветы скрипичный концерт и высказал недоумение:
— Ваше величество, вы играли настолько хорошо, что я осмелюсь задать вам деликатный вопрос: для чего вам профессия королевы?
Жену Эйнштейна спросили:
— Понимаете ли вы теорию относительности?
— Нет, но зато ее автора я хорошо понимаю.
Жена Эйнштейна говорила: «Мой муж гений. Он умеет делать все, кроме денег».
Эйнштейн сказал Чаплину:
— Я восхищаюсь вами! Ваш фильм «Золотая лихорадка» понятен всем в мире, и вы стали великим человеком.
Чаплин ответил:
— Я восхищаюсь вами еще больше. Вашу теорию относительности никто в мире не понимает, и все-таки вы стали великим человеком.
Однажды композитора Ганса Эйслера попросили аккомпанировать игре Эйнштейна на скрипке. Эйслер несколько раз начинал аккомпанемент, но Эйнштейн никак не мог попасть в такт и вступить со своей партией. Эйслер закрыл рояль и сказал:
— Как весь мир может называть великим человека, который не умеет считать до трех?
Сидевшие на скамье подсудимых на Нюрнбергском процессе руководители Третьего рейха делали вид, что об уничтожении людей в концлагерях они узнали только на заседании трибунала. «Я ничего не знал об этом… Разумеется, в то время ходили слухи, но я им никогда не верил… Как они могли творить такое за моей спиной?» (Из речи подсудимого рейхсмаршала Геринга.)
Было это в 1980-х годах. В ресторане ЦДЛ обедал литературовед Сергей Аверинцев. За его столик сели несколько писателей — больших патриотов. Они стали пить водку и пиво, произнося тосты против засилия «жидов», «армяшек», «чучмеков» и «банабаков». «Большие патриоты» пытались угостить пивом Аверинцева. Он вежливо отказывался. Потом они собрались ехать в гости к своему негласному лидеру пить пиво и позвали с собой Аверинцева. Тот ответил:
— Однажды в Мюнхене большие патриоты уже собирались пить пиво, и я знаю, что из этого получилось…
На всесоюзном семинаре молодых критиков присутствовало много почвенников — больших патриотов. По окончании семинара был устроен банкет. Члены национальных делегаций из Северного Кавказа, Татарстана, Башкирии, Мордовии чувствовали себя оскорбленными иерархией наций, выстраиваемой «большими патриотами», и собирались уйти. Тогда я предложил тост:
— Выпьем за великую Россию, как ее понимали классики русской литературы: за ее всечеловеческую сущность, за страну, которая слышит не только стук своего сердца, но и полифонию мира, и которой «внятно все: и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений». Я пью за ту Россию, которая не разделяет, а соединяет народы и в которой ни один народ не сирота. За страну, которая в 1945 году победила фашизм и которая победит любой национал-социализм.
Наступила пауза. Почвенники нахмурились. Подрастерялся и руководитель семинара, сидевший во главе стола. Однако вскоре он собрался с духом и сказал:
— Выпьем за Россию.
И все выпили.
Глава тридцать седьмая
НАРОДНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
Луначарский стал организатором советской системы просвещения и образования. Им был начат длинный путь, в результате которого в СССР была создана одна из лучших в мире, если не самая лучшая, система всеобщего среднего образования, охватывающая все географические регионы страны и все социальные слои населения. Одновременно была создана одна из лучших в мире систем высшего образования, охватывающая все основные специальности. Луначарский стремился преодолеть отчуждение народа от отечественной и мировой культуры. Он и возглавляемый им Наркомпрос создавали систему образования, соответствующую достижениям современной науки, литературы и искусства. Это было уникальным делом, трудным и сложным, не имеющим примеров в истории.