Мерой одержимости Галилея является то, что, хотя он и был пионером в области относительности движения, сам он так и не заметил этой элементарной ошибки в рассуждениях. И через семнадцать лет после того, как ему в голову пришла идея секретного оружия, ученый стойко верил в то, что это решающее доказательство подвижности Земли, и он представил его именно в таком характере в Диалоге о двух важнейших системах мира. Свой труд он даже намеревался назвать Диалог о приливах и отливах моря.
2. Кометы
В течение последующих двух лет большую часть времени Галилей болел, но когда был здоров, работал над различными мелочами, к примеру, он сконструировал подзорную трубу для моряков, а так же предпринял неудачную попытку использования периодов обращения спутников Юпитера для вычисления географической долготы.
Когда упомянутые два года прошли, то есть в 1618 году, Галилей выслал свой трактат о морских приливах архиепископу Леопольду из Австрии, называя в прилагаемом письме свою теорию "поэтической концепцией или даже сном", написанным в то время, когда верил в истинность коперниканской системы, прежде чем на истинный путь его вернуло решение властей, "руководствующееся лучшим пониманием, чем то, на которое мой непросвещенный разум может когда-либо рассчитывать". Вне всякого сомнения, Галилей надеялся на то, что трактат будет напечатан в Австрии без его формального авторского разрешения, но так не случилось.
В тот же самый год на небе появились три кометы. Они были вестниками начала тридцатилетней войны, а так же самого катастрофического в своих последствиях из множества споров, в которых участвовал Галилей.
Зародышем этого спора был доклад, впоследствии опубликованный, который прочитал иезуит Горацио Грасси из Римского Коллегиума. В нем отец Грасси изложил верный взгляд, в соответствии с которым кометы, точно так же, как и планеты, движутся по регулярным орбитам, расположенным значительно дальше Луны. В подтверждение этого взгляда Грасси привел выводы Тихо Браге, относящиеся к знаменитой комете 1577 года. Доклад был очередным шагом в отходе иезуитов от Аристотеля, который считал, будто бы кометы представляют собой миазмы Земли в подлунной сфере, равно как и очередным сигналом неофициального принятия орденом системы Браге.
Прочитав доклад, Галилей впал в ярость. На полях он начеркал восклицания типа: "осел", "дубина", задавака", "отвратительный трус" и "неблагодарный сукин сын". Неблагодарность заключалась в том, что автор не упоминал имени Галилея, единственным участием которого в теорию комет была поддержка взглядов Тихо, но совершенно походя (в Письмах о солнечных пятнах).
Но теперь ситуация изменилась. Компромисс Браге следовало отбросить, чтобы остался выбор между дискредитированным Птолемеем и Коперником. Неожиданно Галилей поменял собственную же точку зрения: он посчитал, будто бы кометы не являются реальными объектами, но оптическими иллюзиями, такими как полярное сияние или "псевдо-Солнца", образующимися в результате световых отражений от испарений Земли и доходящими выше Луны. Если бы они были реальными, то должны были бы становиться более крупными по мере приближения к Земле и меньшими по мере удаления, тем временем же, утверждал Галилей, кометы появляются сразу же в своем полном размере, а затем полностью исчезают.
Помимо желания показать, что Браге и Грасси совершенно не разбираются в астрономии, у Галилея имелась еще одна причина отрицать существование комет: их орбиты были настолько явно эллиптическими, что их никак нельзя было согласовать с круговыми орбитами, по которым все реальные небесные тела обязаны были кружить вокруг Солнца.