И чудо свершилось. Все обломки слетелись в одно целое в этом обращенном во времени взрыве и слились в одно гладкое, бесшовное, невинно выглядящее тело. Если бы Донн еще жил, свой плач он мог бы переписать в триумфальный возглас: "И все-то здесь в одном кусочке, и нет теперь неразберихи".
Движения Солнца, Луны и пяти бродячих звезд представляли собой главную космологическую проблему со времен древних вавилонян. Теперь, когда было доказано, что все эти движения подчиняются одним и тем же, простым законам, Солнечная Система была реорганизована в интегральное целое. Быстрый прогресс астрономии и астрофизики позволил ученым понять, что это целое, по сути своей, является частью еще большего целого: нашей Галактики, состоящей из миллионов очень похожих на Солнце звезд, некоторые из них тоже были окружены планетами, а еще, что наша Галактика выступает как одна из множества других галактик и туманностей на разных стадиях эволюции, но всеми ими управляет один и тот же универсальный набор законов.
Только эти дальнейшие открытия здесь нас уже не занимают. С момента публикации Принципов Ньютона в 1687 году космология сделалась наукой дисциплинированной, и на этом нам следует заканчивать рассказ о изменяющихся взглядах человека на вселенную. Дикий танец теней, отбрасываемых звездами на стену пещеры Платона преобразовался в упорядоченный и приличный викторианский вальс. Казалось, будто бы из мироздания исчезли все тайны, а божество было низведено к роли конституционного монарха, которого не свергают, желая поддержать традицию, но точно так же оно могло бы и не существовать, не имея какого-либо влияния на ход событий.
Нам же остается лишь обсудить кое-какие последствия всей этой истории.
Хронологическая таблица к четвертой и пятой частям
ЭПИЛОГ
Мне кажется, что в Религии имеется недостаточно невозможностей для активной веры.
1. Ловушки эволюции разума
Политическую и общественную историю человечества мы, как правило, представляем себе в виде зигзагообразной линии, которая перескакивает от прогресса к катастрофе, а вот историю науки в виде постоянного, кумулятивного процесса, который можно представить с помощью правильной поднимающейся кривой: всякая эпоха прибавляет какой-то новый элемент знаний к наследию прошлого, благодаря чему храм науки, кирпич за кирпичом, вырастает на новую высоту. Еще мы мыслим в категориях "органичного" роста от магически-мифически мыслящего раннего детства цивилизации, сквозь различные стадии подрастания, вплоть до обогнавшей детство, рациональной зрелости.
Как мы уже убедились, прогресс не был ни постоянным, ни органичным. Философия природы развивалась спорадическими скачками, которые перепутывались с погоней за миражами, с тупиками, с периодами отступления, слепоты и утраты памяти. Великие открытия, которые определили направление развития, иногда бывали неожиданными побочными продуктами погони за совершенно иной добычей. Иногда процесс открытия заключался исключительно в уборке мусора, который заграждал дорогу, или перестановки имеющихся элементов знания. Безумный часовой механизм эпициклов тикал себе и тикал добрые две тысячи лет, а Европа пятнадцатого века гораздо хуже разбиралась в геометрии, чем греки времен Архимеда.
Если бы прогресс был постоянным и органичным, все известное нам, скажем, из теории чисел или аналитической геометрии, было бы открыто через несколько поколений после Эвклида. Это ведь никак не зависело от прогресса техники или покорения природы: весь корпус математических знаний потенциально заключен в десяти миллиардах нейронов внутри людской черепушки, а ведь в анатомии мозга за последние сто тысяч лет мало что изменилось. Хаотический и явно иррациональный характер прогресса знаний, предположительно, связан с фактом, что эволюция снабдила homo sapiens органом, которым люди никак не могли толком воспользоваться. Неврологи подсчитали, что даже на настоящей стадии мы используем всего лишь от двух до трех процентов потенциала встроенных в него "контуров". В этой перспективе историю научных открытий можно сравнить со случайными вылазками в неисследованные складчатые области людского мозга.