– Кто, кто! Дед Пихто! – сварливым голосом сказал старик, и добавил скороговоркой: – Пихтач-ельник, понимаешь ли…
Нилка покраснел: ему стало неловко перед дедом за «вредного старикашку». Но откуда же было знать, что старикашка этот стоит тут рядом и всё подслушивает!
– Здравствуй, соседушка! – нарочито сладким голосом поздоровалась Василиса Наркисовна. – А мы как раз про тебя вспоминали. Сто лет жить будешь!
– Ага, куда там… пихтач-ельник… здоровья совсем не стало…
– Да что ты, что ты! Ты, Пиня, у нас – мОлодец хоть куда! – продолжала свои медоточивые речи бабушка Василиса. – Жениться-то ещё не надумал? Надумаешь – скажи, я тебе невесту подыщу. Такую же, как ты – молодую, красивую!
– Ох… пихтач-ельник, понимаешь… – От откровенной, неприкрытой лести дед Пихто смутился, крякнул в кулак, поморщился, но тут же расцвел, подобрел. – Ты это… того… ну здравствуй, что ли! А это кто с тобой? Никак внук?
Он самый.
– Лёшкин или Петькин?
– Петенькин. Данила Петрович. Прошу любить и жаловать. Радость моей жизни. Свет моих очей. А какой умница! Круглый отличник.
«Ну, положим, до отличника мне далеко…» – стыдливо подумал Нилка, но вслух этого говорить не стал. Зачем?
Дед, возможно, и сам заподозрил, что не такой это образцово-показательный ребёнок, как хотелось бы его бабушке. Потому сказал:
– Ой, Васька, смотри, не перехвали… пихтач-ельник, понимаешь ли… Детей, а тем паче внуков, лучше держать в строгости. Ладно, айда ко мне чай пить!
***
Дед Пихто выставил на стол малиновое варенье, налил всем кипятка с заваркой.
Помолчали. Потом старик помялся, спросил смущенно:
– А я вот чего интересуюсь… пихтач-ельник, понимаешь ли… Ты, Вася, мне вроде как невесту обещалась просватать… так я это… того… пихтач-ельник… вроде как согласен!
– Согласен он, надо же! – удивилась Василиса Наркисовна. – Но тут ведь… как это там у тебя… пихтач-ельник… одного твоего согласия мало. Надо чтоб и невеста была не против, хотя бы в принципе. А где такую взять?
– Ты же обещалась найти! Или передумала?
– Ох, пошутила я, Пиша. Какая с меня сваха? Окстись, сроду я этим ремеслом не промышляла.
– Пошутила… – разочарованно вздохнул дед. – А я грешным делом подумал…
– Чего ты подумал?
Старик смутился, даже покраснел:
– Я это… пихтач-ельник, понимаешь… Подумал: а вдруг ты сама за меня согласна? А?
Василиса смерила его оценивающим взглядом:
– Ты себя в зеркале давно видел? Суженый-ряженый.
– Не понял, к чему это ты?
– Пойди, говорю, в зеркало поглядись!
– Да где ж его взять-то, пихтач-ельник? – растерялся Дед Пихто.
– Как, у тебя и зеркала нет?
– А на кой оно мне?
Старуха рассмеялась:
– Макияж наводить. Без этого разве нас, нынешних девок, соблазнишь?
– Ах, ты зараза! – обиженно завопил дед. – Грымза старая! Я её тут, понимаешь, как путнюю, чаем потчую, а она надо мной же и потешаться! А ну, отдавайте варенье! И вон из моего дома!
Дед сердито схватил со стола банку с малиной, спрятал её за спину. Василиса Наркисовна поднялась из-за стола, церемонно поклонилась:
– Спасибочки за угощение, за привет, за ласку! Пора нам с внучком и честь знать. Засиделись мы у тебя. Так что – счастливо оставаться! Данилка, попрощайся с дедушкой.
– Чтоб глаза мои вас не видели! – Дед Пихто затопал ногами. – Чтоб на пушечный выстрел к моей усадьбе не смели подходить!
– И тебе, сосед, доброго здоровья. И счастья в личной жизни!
***
Нилка с бабушкой отошли метров на двести от дома, когда старик неслышно вынырнул из зарослей лопуха, сунул мальчику в руки небольшую корзинку с отборными маслятами, сказал шепотом:
– На-кось. Первый урожай. Кушай на здоровье. Только этой старой грымзе, смотри, не давай! Вот ей, а не грибочки! – И показал суровый кукиш в сторону бабы Васи. – Пихтач-ельник, понимаешь ли…
Нилка даже поблагодарить толком не успел, как дед исчез, будто растворился в воздухе.
– Что это у тебя? – спросила бабушка.
– Грибы… – смутился Нилка. – Мне их… это…
– Понятно! Старый балбес припёр, чтоб купить тебя с потрохами?
– Да нет, он просто так… – Нилка почувствовал себя каким-то предателем и виновато потупился.
– И, конечно же, велел ни в коем случае не давать мне?
– Велел… – мальчик смутился ещё больше. – И что теперь делать?
Баба Вася ласково потрепала внука по голове.
– Как что делать? Радоваться жизни. Видишь ли, это у нас такая игра: я его вроде как поддразниваю, а он вроде как злится. Развлекаемся мы так. Чтобы скучно не было.
– Правда? – обрадовался Нилка. – А я уж подумал…
Бабушка улыбнулась, вздохнула: