— Получается так, Игорь Александрович, — негромко ответил Донсков.
— Значит, крыса у нас завелась? Невероятно… Твои люди могут определить, кто это сделал конкретно?
— Пытаемся. Каждый раз это происходило в смену старшего руководителя полетов Ивана Андреевича Соловьева. В смене почти полторы сотни специалистов, так что быстро установить злоумышленника не получится. Но мы работаем.
— Да-а, Егор, озадачил ты меня!.. Ты уж постарайся – разберись с этой нехорошей ситуацией.
— Делаем все возможное. Просматриваем материалы с камер наблюдения, опрашиваем надежных людей, анализируем. И еще раз прошу: пока никому ни слова.
— Даже Образцову?
— Образцову – можно. Но только ему.
— Ясно. Не буду тебя задерживать. Спасибо за информацию…
После ухода Донскова, Воронцов разыскал в огромном зале своего заместителя.
— Ты чего такой… потерянный? — сразу обратил тот внимание на состояние шефа.
— На, почитай, — протянул Воробьев рапорт.
Ознакомившись со свежей информацией, Анатолий Андреевич изумленно хмыкнул и сказал:
— Не припомню, чтобы в нашей организации случалось подобное.
— Сейчас, к сожалению, такое время, что я уже ничему не удивляюсь. Все продается, и все покупается. Поэтому давай оставим эмоции и подумаем, как выйти из положения.
— Я готов, — вздохнул Образцов.
— Инженерная группа произвела расчеты?
— Да. Точного остатка топлива мы не знаем. Взяв за основу приблизительную цифру, расчеты показали, что для коррекции траектории и торможения перед входом в атмосферу топлива хватит впритык. В крайнем случае скорость будет на пять-шесть процентов выше расчетной.
— Пять-шесть, — повторил Воробьев. — А критическое превышение – восемь-десять.
— Да, как говорится: зазор минимален, а риск максимален.
— Район посадки вычислили?
— Обсчитали в рамках средней погрешности.
— Погрешности, — вздохнув, повторил Игорь Александрович. И признался: – Ненавижу этот театральный момент.
— В каком смысле «театральный»? — не понял заместитель.
— Это когда мы с тобой сидим в ЦУПе как в зрительном зале и глядим на сцену, где развивается сюжет. Глядим и никак не можем повлиять на ход спектакля.
— Занятная метаморфоза. Как думаешь, они живы?
Игорь Александрович спрятал рапорт в карман пиджака.
— Надеюсь, — сказал он. И, негромко добавил: – Толя, у меня к тебе одна деликатная просьба.
— Да, Игорь, слушаю.
— Найди нашего пресс-секретаря и составь с ним два варианта заявления для прессы. Первый – на тот случай, если посадка пройдет штатно, и ребята окажутся живы. И второй… Черт… как же не хочется об этом думать. Ну, в общем, сам понимаешь.
— Понимаю, — кивнул Образцов. — Сделаем…
— …Плевать я хотел на твой ЦУП и на твою связь! Слышишь?! — брызгая слюной, кричал в микрофон приемо-передатчика Велесов. — Думаешь, после космоса ты станешь неприкасаемым?! А вот хрен тебе! И еще раз – хрен!..
Азиат по-прежнему стоял у двери и, с невозмутимым видом прижав ладони к бедрам, ожидал указаний. Он прекрасно понимал каждое слово и каждое ругательство из экспрессивного монолога босса, но до поры делал вид, будто это его не касается.
— …Я тебя все равно уничтожу! Достану, где бы ты ни был и уничтожу, понял?! Пусть мне это встанет еще в полтора миллиарда, но тебя вычислят и закопают!.. — продолжал орать Велесов.
Однако в какой-то момент энергия с натиском ослабли. Скорее по инерции он выдал в эфир еще пару матюков и пообещал расчленить тело Басаргина на шестнадцать равных частей. Затем отдышался, нащупал на столешнице пачку сигарет, щелкнул пальцами. Азиат тут же оказался возле стола и добыл огонь из золотой зажигалки, обитавшей в таком же золотом письменном приборе.
— Что за сенсация? — успокоившись и выдохнув табачный дым, спросил Велесов. Выслушав ответ, недоверчиво переспросил: – Инопланетный корабль на поверхности Луны?.. Ты не врешь?.. И что же, он хорошо получился?..
По выражению лица и кардинально изменившему тону было видно, что озвученная Басаргиным информация его крайне заинтересовала. Щеки покрылись румянцем, глаза азартно заблестели.
— …Восемнадцать снимков? Все с разных ракурсов и в отличном качестве?.. — уточнял он. Тон разговора при этом остался жестким, но приобрел деловые нотки. — Да, я понимаю, что это – стопроцентная сенсация. И что ты за нее хочешь?..
Прислушиваясь к голосу давнего одноклассника, олигарх криво усмехнулся, сделал последнюю глубокую затяжку и затушил окурок в пепельнице.