Она покачала головой.
— Не понимаю. — Женщина закрыла глаза и сделала руками жест, который мог объять вселенную. — Все, все — камень, — сказала она, — за исключением центра того, то что мы называем Ва-нахом. Все остальное — камень.
Я подавил улыбку, услышав о самомнении Ва-нахов, однако как мало это отличалось от многих космогонических теорий, утверждавших, что Земля — центр всего мироздания. Я даже знал людей в наш просвещенный двадцать первый век, которые утверждали, что Марс не может быть обитаемым, и сообщения, пришедшие с планеты-сестры, или большой всемирный обман, или голос дьявола, отвращающий людей от настоящего Бога.
— Ты когда-нибудь видела похожих на меня на Ва-нахе? — спросил я.
— Нет, — ответила она, — никогда, но я не была во всех частях Ва-наха. Ва-нах — очень большой мир, и в нем множество мест, о которых я ничего не знаю.
— Я не с Ва-наха, — повторил я снова, — я из другого мира, находящегося далеко-далеко отсюда; затем я попытался обьяснить ей что-либо о Вселенной — о солнце, планетах и их спутниках, но увидел, что это настолько отлично от ее концепции пространства и времени. Она просто не могла принять это, вот и все. Все, что мы воспринимали как космос, для нее было твердым монолитом камня.
Она размышляла дологое время, а потом сказала:
— Да, возможно, кроме Ва-наха могут существовать и другие миры. Большой Хуз — нора в небесном камне — могла открыть и другие миры, кроме Ва-наха. Я слышала, что об этой теории спорили, но никто на Ва-нахе не верит в нее. Значит, это правда, — воскликнула она радостно, — и ты прибыл из другого мира, похожего на Ва-нах? Ты прибыл через одну из нор, правда?
— Да, я прибыл через один из Хузов, — ответил я. Это слово означало нору в языке Ва-га, — но я прибыл из мира не похожего на ва-нах. Здесь вы живете внутри мира. Мы, земляне, живем снаружи — на гораздо большей поверхности.
— И почему же вы не падаете? — воскликнула она и рассмеялась, это был очень примечательный смех и одновременно очаровательный. Хотя я и думал, что это, скорее всего, бесполезно, но попытался объяснить ей все, упрощая космогонические теории и используя то общеее, что существовало между Землей и Луной. Если я и не преуспел ни в чем другом, то, во всяком случае, занял ее внимание, отвлекая от мрачного будущего, и даже несколько развлек, потому что она часто смеялась, слушая мои объяснения. Я никогда не встречал такого веселого и жизнерадостного существа, равно как и такого красивого. Простое платье без рукавов, похожее на тунику, приоткрывало ее колени и, так как она скакала на Но-ванском воине, задиралось до середины бедер и даже выше. Ее фигура была божественно совершенной, деликатные линии которой, скорее, подчеркивались, чем прятались в складках материала; а когда она смеялась, то демонстрировала два ряда таких белых зубов, что их вне всякого сомнения нашли бы самыми прекрасными из всех улыбок земных дев.
— Предположим, — сказала она, — что я возьму полную пригоршню земли и подброшу ее в воздух. Согласно твоей теории, меньшие куски начнут вращаться вокруг больших и будут постоянно летать в воздухе, но такого никогда не происходит. Если я подброшу пригоршню земли, она тут же упадет на землю, и, если миры, о которых ты говоришь, даже и висели бы в воздухе, то они упали бы вниз, как пригоршня земли.
Да! Это было бесполезно, как я и думал с самого начала. Гораздо интереснее было бы расспросить ее, что я и пытался делать время от времени, но она отмахивалась очаровательным жестом и покачивала головой, предпочитая, чтобы я отвечал на ее вопросы, но на сей раз я, наконец, не выдержал.
— Скажи мне, пожалуйста, — спросил я, — как ты попала в то место, где тебя взяли в плен, как ты летала, что стало твоими крыльями, и почему, когда они оторвали их у тебя, тебе не было больно?
Она очень весело рассмеялась.
— Крылья не растут на нас, — пояснила она, — мы делаем их и пристегиваем к рукам.
— Значит, ты можешь подняться в воздух с крыльями, пристегнутыми к рукам? — напряженно спросил я.
— Ох, нет, — ответила она, — крылья используются для того, чтобы держать себя в воздухе. В сумке, за спиной, мы храним газ, который легче воздуха. Именно этот газ поднимает нас. Мы можем регулировать количество газа, чтобы летать на любой высоте, или с помошью крыльев медленно подниматься и опускаться; но как только я поднялась над Лейси, пришел воздух, который разрушает, и подхватил меня своими сильнысми руками и пронес над поверхностью Ва-Наха. Я, конечно же, пыталась бороться с ним, пока не устала и не почувствовала слабость, а затем он бросил меня в лапы Ва-га, потому что газ в моей сумке закончился. Он не смог бы поддерживать меня долгое время.