Макс тоже, как и я, все понял, он же мамочку не первый год знает. Сухо пояснил:
– Оливия служит, как она говорит, в крупном питерском издательстве. Редактором. Так что если вы сочиняете романы, повести или эссе, можете дать ей для рецензии, – и с уязвленным негодованием уточнил: – Получите весьма компетентный пинок.
Мне стало за нее обидно. Чего это он такой злой сегодня? Такое чувство, что получил от ворот поворот.
– Макс, а ты у нас что, непризнанный гений? Книжечки втихаря пописываешь? И хотел с помощью Оливии классиком стать, а она тебя обломала? – язвительно поинтересовалась я у него.
Она звонко рассмеялась, на сей раз без горечи.
– Вот тебя и разоблачили!
Мы все бросили жевать и уставились на Макса. Неужто это правда?
Пользуясь нашим замешательство, он стянул себе последний посикунчик и лишь тогда ответил с довольной миной:
– Я только научные трактаты пишу. Не для средних умов. И уж ими-то я с редакторами художественных редакций делиться не собираюсь.
И опять его слова прозвучали с неприятным пренебрежением. Да что это такое? Похоже, тут идет какой-то тайный спор, а мы – невольные участники.
Это поняли все остальные. Мама постаралась найти самую безопасную тему:
– Вы замечательно готовите, Оля. Вас мама научила или бабушка?
Доставая со сковороды уже пожаренные пирожки, та отрицательно потрясла головой.
– Мама у меня готовить не умеет, так же как и обе бабушки. Это все папа. Он после женитьбы быстро научился хорошо готовить. Как он говорит, ему пришлось лечь грудью на амбразуру, потому что жена даже яичницу пожарить не умеет, а кушать хочется всегда. Папа считает кулинарию искусством. И даже не искусством, а истинной магией.
Она поставила перед нами еще одну большую тарелку с посикунчиками. Интересно, а почему их так называют? Аналогия возникает только одна, и она явно не для застольных разговоров.
– Магией? Почему? – Денис Дмитриевич с удовольствием откусил сразу полпирожка и одобрительно поцокал языком. – Вкуснятина!
Улыбнувшись, Оливия пояснила:
– Очень много нужно знать разных тонкостей, да еще и чутье должно быть. Еда – она ведь вся разная. Даже когда готовишь точно по рецепту, всегда получается по-разному. Так что да – магия тут необходима. Ну и навык нужен.
Слушать ее было очень приятно, голос невероятно красивый, модуляции завораживающие. Ей бы во врачи пойти, в психотерапевты или в психиатры. И гипноз для лечения применять. Слушал бы ее да слушал. Нет, очень необычная девушка, необыкновенная просто. Если она замужем, то Макса мне, право, очень жаль. Никакой муж, будучи в уме и здравой памяти, такую жену добровольно не отпустит. Биться будет до последнего.
Но живет же она здесь? Или нет? Может, просто приехала на пару дней? Ох, как все запутано и непросто! И почему со всеми членами нашей семьи такая свистопляска? Одна мама определилась и то не сразу, а все остальные на перепутье. За папочку я не волнуюсь – он попал в нежные и ласковые объятия анаконды, ему из них не вырваться. Если только на тот свет.
И тут же испугалась собственных мыслей. Нет, о чем я думаю! Разве так можно? Осторожнее нужно быть в своих мыслях, ох, осторожнее.
Подъев все, что было, мы начали прощаться.
Первой начала я, подражая медвежонку Винни-Пуху в озвучке Евгения Леонова:
– Ладно, раз у вас есть больше нечего, мы пошли. Как известно, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Хотя мы пришли и не утром, а днем, но тоже не зря.
И уже серьезно посмотрела на нашу кормилицу:
– С вами очень приятно познакомиться, Оля. Хотя мне Оливия нравится больше. И подходит вам лучше, чем заурядное имя «Оля».
– Вот-вот, я ей тоже постоянно говорю. Ну какая из нее Оля? – и опять это прозвучало у Макса со страстью, неуместной при столь обыденном замечании.
Мы быстренько смылись, предоставив им пикироваться без свидетелей.
Сидя в машине, мама задумчиво произнесла:
– Как у них все сложно! Воздух искрит, как от электричества. И Макса мне жаль. Но девочка потрясающая просто. Редкостная жемчужина. А ты как думаешь, Денис?
Это прозвучало провокационно, но Денис Дмитриевич оказался на высоте:
– Пирожки были великолепные! Жаль, маловато, я б еще поел. В пирожковых таких не делают.
Мама даже растерялась.
– Нас же не ждали, вот и маловато. Но я тебя вообще-то не о пирожках спросила.
– Да? – рассеянно ответил он, мастерски обгоняя черную «тойоту» почти впритык. – А о чем? Честно говоря, я б еще от десятка таких пирожков не отказался. Уж больно они вкусные, хоть и маленькие.