У нее было одно тайное ото всех дело во дворе, неподалеку от западной стены, так что Велди не стала играть в "орехи-бобы" с остальными, хотя ее и звали, а сделала вид, что читает, усевшись под тисом, чтобы потом улизнуть. Все оказалось в порядке, тайну девочки никто не раскрыл, так что она успела напоследок дважды подряд вытянуть палочкой из-под замшелого валунка боб и один раз орех, прежде чем камень завалился на землю и это был неплохой результат. А вернувшись в школу и потом, уже в потемках, зайдя в спальню, Велди с криком радости бросилась к кровати. На подушке лежал свернутый вчетверо лист бумаги с печатью королевской почтовой службы, оттиснутой на зеленом сургуче.
***
- Не дай с голоду помереть, сынок! Хлебца краюшку брось, иль другого чего. Третий уж денечек во рту крошки не было..! Богами заклинаю...
Нищие куда чаще просят не еды, а денег и, получив вместо заветной монетки кусок хлеба, способны выбросить подаяние, да еще и помянуть всю родню благодетеля до двенадцатого колена. Но только не ночью. За одно лишь слово о деньгах, пока не забрезжил рассвет, можно очень сильно поплатиться. Ведь всем известно, что в темное время суток в мире хозяйничают злые духи, так и ждущие возможности насолить людям. Развяжи мошну и на звон монет слетится целый рой нечистых созданий. Не будет добра от купленного ночью, не принесут пользы вырученные деньги. И твое счастье, если не юркнет бесплотное чудовище в кошель, не совьет там себе гнездо. Вот радость-то - собственные беды у пояса носить! Нищенка, выплывшая из городской тьмы в свет привратного фонаря, об этом, конечно, знала, а потому о деньгах не заикалась. Да и не из тех она была, что с подаяния получше некоторых живут. Действительно судьба поломала, сразу видать. Согбенна - чуть носом мостовую не бороздит, бедно, хоть и чисто одета, да еще и ногу подволакивает. В руках клюка, волосья из-под платка выбились, голос простуженный, свистящий.
- А чего это ты, бабка, бедствуешь-то? - спросил ночной страж из-за кованой решетки, а сам уже невольно за пазуху полез. Было у него там кое-что припасено силы подкрепить. - Дети, что ли, оставили помирать?
- Схоронила я сынишку своего, человече, - закачалась скорбно голова побирушки, - годов тому восемь назад. Не дала мне Велди-милостивица ни невестки заботливой, старости отрады, ни внучаток резвых. Холост был мой сынок...
Азира, изогнувшись дугой, старательно кряхтела и присвистывала, отыгрывая роль как следует. Не с ее раной, туго стянутой бинтом, было сейчас брать дом достопочтенного судьи честным натиском, прыгая белкой по заборам и взбираясь на манер мухи по стенам. Куда лучше будет заполучить ключи от дверей тихо, без драки и криков.
Схватка в "Крыле ласточки", увенчавшаяся отчаянным бегством, рассердила "Суллу Паркани" не на шутку. Пробравшись в свою комнату и сбросив наряд новомодной проститутки (дольше всего пришлось повозиться с шнуровкой корсета), она без сил сползла по стене. Тело била крупная дрожь, девушка готова была половики под ногами грызть от гнева и унижения. Все действия ее по здравому размышлению оказались длинной чередой неудач. И если заявившихся вместо судьи Стражей предсказать было не в силах Азиры, то уж догадаться покинуть дом любви девушка могла бы и раньше! Чего проще - метнуться к окну, едва почуяв, куда ветер дует! Даже чудесное появление Червяка больше не радовало. Если он все-таки остался жив и попал в руки троице, то Азире можно сразу искать себе белые камни на могилу, да под них и ложиться, не дожидаясь, пока из коротышки вытянут вместе с потрохами все, что тот знает.
Немало усилий приложила девушка, чтобы успокоиться и даже тогда пальцы ее, меняющие наспех наложенную во время отступления по крышам мокрую повязку, дрожали и отказывались затягивать самый немудрящий узелок. Потеря крови давала о себе знать, так что совсем не удивительно, что, едва перевязав рану, Азира вдруг ослабла. Уткнувшись лбом в колено, она предприняла слабую попытку удержать гаснущее сознание, но ничего не помогло. Вновь, как и много раз прежде, цвела черемуха, плыли звезды над скамейкой у крыльца и в лунном неярком свете видна была длинная цепочка следов, уходящих за калитку...
Проспала девушка колокол или два, а открыв глаза, уже знала, что делать дальше.
Дойдет до Баррума и судья исчезнет из города. Искать его по всему Шейдару занятие нелегкое, если даже вместо Азиры этим займется другая ученица Госпожи, более удачливая. Падет тень на репутацию министра и - что куда неприятнее - на репутацию его жены, и так, если верить слухам, нагоняющей ужас, а от того напоказ презираемой сановитыми дамами Королевства.