Выбрать главу

Когда девочка вновь начала понимать, что происходит вокруг, то сначала почувствовала, что лежит на чем-то мягком и пушистом на ощупь, а затем увидела парня, который забрал ее всего каких-то десять дней назад из привычной жизни. Потом она узнает, что его зовут Рават. Рядом с ним, склонившись над Велди, стоял мужчина с небесно-голубыми глазами на добром полном лице. Он, как видно, продолжал начатый раньше монолог.

- Каждый должен знать цену своим поступкам. Если ты не хочешь подвести мать, так мечтавшую вырвать тебя, а заодно и самой вырваться из нищей жизни, то должна оставаться здесь, понимаешь? Повторю еще раз: пока ты здесь, твоя мать получает из казны деньги. С ними она сумеет раздать долги... ведь есть же у нее долги, верно?

- Вы абсолютно правы, господин Кирин, - проговорил Рават. - Эта бедная женщина давно и прочно в тенетах кредиторов. Когда мне довелось ее видеть в последний раз, она подумывала заложить дом.

Начиная слушать все внимательнее, девочка огляделась вокруг. Они втроем находились в светлой комнате со шкафами и большим столом, а сама Велди лежала на диванчике, застеленном шкурой какого-то крупного зверя.

- Так вот, она сумеет раздать долги, обустроит хозяйство... Начнет новую, счастливую жизнь. А ты, девочка моя, можешь ей в этом помочь. Все ведь очень просто: прилежно учись, слушай наставников, набирайся знаний и опыта. Вернувшись в свою деревню...

- Извините, господин Кирин, но в город. Она живет в городе...

- Пусть так. Вернувшись в город, ты встретишь мать счастливой и обеспеченной женщиной, а она тебя - образованной юной девушкой, жениться на которой - мечта любого, - напористо говорил мужчина, склоняясь еще ниже над лежащей. - Заманчиво, не так ли? Ну так вот, как глава этой школы и ее основатель Горос Кирин Нимриэль, я даю тебе слово, что так все и будет, стоит лишь проявить должное усердие. Ты веришь мне?

Велди припомнила вдруг, как нечто подобное говорила ей при расставании мама, да только она, напуганная и сбитая с толку, совсем не слушала... Неужели это правда?

Девочка подняла руку, коснулась стриженой головы и тихо заплакала. Но это были уже совсем другие слезы.

Она поверила.

***

Азира стояла у глухой портьеры черного бархата и понемногу разминала ноги, перенося вес с пятки на носок и обратно. Если за ней кто-то наблюдает, пусть видит, что она терпеливо ждет, готовая ко всему и ничуть не переживающая.

В комнате было темно и тихо, лишь легкий сквознячок касался горящей от едва сдерживаемого раздражения кожи девушки.

Прошло уже, наверное, часа два, а то и больше! Сколько можно предаваться утехам?!

Хорошо еще, что альков Госпожи не пропускает звуков, иначе она просто сошла бы здесь с ума от нетерпения...

Наконец по тяжелой ткани занавеси пробежала едва ощутимая дрожь и Азира поняла - пора!

Раздвинув складки портьеры, она головой вперед нырнула из мглы приемной в мягкий свет покоев Госпожи.

Кремовые стены комнаты украшали возвышенные пейзажи и сцены бесстыдного порока вперемешку. Красоту изысканных ковров оттеняли грубые кованые треножники черного металла. Цветы чередовались с отнюдь не фальшивым оружием, хрусталь и стекло - с кожей и сталью.

Но главным украшением комнаты являлась, конечно, сама ее хозяйка. Она сидела, подобрав ноги, в глубоком кресле, на губах ее, все еще не забывших недавние поцелуи, играла сытая улыбка, а на щеке Госпожи Азира, опускаясь на одно колено, заметила свежую царапину.

- Встань, - повелела женщина мягким тоном. Азира слышала, как этот медовый голосок может звенеть по желанию своей обладательницы металлом или возноситься над сотенной толпой в экстазе молитвенных песнопений.

- Вы звали, Госпожа. Я здесь, - поднялась девушка на ноги.

- Ты всегда приходишь вовремя, девочка, - сказала Госпожа, отпив из высокого бокала и передала сосуд гостье. - Так не обижайся на тех, кто не столь хорошо владеет своими желаниями.

- Это честь для меня, - отвечала Азира, церемонно принимая бокал. В нем оказалось отменное красное вино из южной лозы, обласкавшее девушке горло. Больше одного глотка она себе, впрочем, не позволила. Не хватало еще дать Госпоже повод усомниться в своем мастерстве.