Мгновенно развернувшись, отправила этим двоим всё то же связующее стихийное заклинание. Они доигрались! Теперь пусть Рагон или Тимур решат их судьбу.
После того, как обезвредила Фирию с Дораной, я огляделась по сторонам. И безмерно удивилась. Кто бы мог подумать, нашим спасителем оказалась тинесса Зора.
Как впоследствии мы узнали из её рассказа, она также как и я гуляла неподалеку и услышала шум. Беспечные тинессы не подумали, что в этом дальнем уголке парка может кто-то быть и не озаботились пологом тишины.
Зора призналась, что никогда не одобряла поведения и методов этой парочки. И даже предупреждала их, чтобы не делали глупостей. Но кто же её слушал. Она объяснила нам с Ивинией, что Фирия и Дорана из очень почтенных и прекрасных семейств, которые не заслужили такого позора. И попросила, чтобы мы ничего никому не рассказывали. Она сама позаботится, чтобы родители забрали их с отбора без лишней шумихи и наказали со всей строгостью. А чтобы всё выглядело прилично, произойдет это на балу. Как раз всего несколько дней осталось. Зора пообещала, что всё это время не спустит с них двоих глаз и заставит их дать магическую клятву о не причинении вреда.
Ивиния согласилась со словами Зоры сразу же. Она по какой-то причине не хотела, чтобы об этом узнали наставники и тренер. А вот меня немного это всё смущало. Во-первых, я была уверена, что тинессы постараются отомстить, а во-вторых, если они себя так ведут, значит их родные позволили им это, разбаловав сверх меры, и вряд ли достаточно их накажут, чтобы те взялись за ум. И хоть тинесса Зора ничего плохого не совершила, а наоборот, из этой троицы единственная всегда вела себя очень тактично и вежливо, доверять ей полностью и безоговорочно у меня не получалось. Взвесив все за и против, я, скрепя сердце, всё же дала своё согласие. Все-таки она нас спасла и не выполнить её единственную просьбу было бы совсем уж некрасиво. Пара дней - это не вечность. Можно этих нахалок и потерпеть.
Оставив Зору разбираться со своими подругами, мы с Ивинией поторопились в свои комнаты, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Перед тем, как открыть свою дверь, Ивиния повернулась и тепло меня обняла.
- Спасибо! Может я и не заслужила твоей помощи, но я тебе очень благодарна. Теперь я твоя должница, - она отстранилась и посмотрела на меня. - А быть у кого-то в долгу я не привыкла, так что признавайся о своих сокровенных желаниях, - пошутила она.
- На здоровье! Ты, главное, старайся пока от тинесс держаться подальше, - предостерегла я. - А желания у меня самые обычные, ничего такого - если хочешь, то можешь помочь мне с этикетом. Ты в этом лучше разбираешься, - предложила я, так как давно собиралась попросить её об этом.
- Договорились! - лучезарно улыбнулась Ивиния. - Приходи сегодня после ужина.
И я, конечно же, пришла. Мы стали заниматься каждый вечер. Она гоняла меня намного хуже нашей преподавательницы, и я была ей за это благодарна. А в конце занятия мы с ней болтали о всяких мелочах: о том, как провели день, о наставниках, преподавателях, платьях и других вещах. Ивиния больше не строила из себя нежность и простоту, а вела себя естественно. И мне это очень импонировало. А отсутсвие баек о её женихе радовало безмерно.
Я пыталась аккуратно издалека завести речь о коварности Тимура, но всякий раз Ивиния прерывала меня, не желая ничего плохого слышать о нём.
А сестрёнка, ещё в первый вечер, решила поговорить о своих родителях, чем немало меня позлила. Она спросила, кого я пригласила на бал - не Эффена ли с Викорой? На что я мягко намекнула ей, что это не её дело и попросила больше не поднимать эту тему.
Всё же, она не прислушалась к моему мнению, заявив, что это на самом деле для неё очень важно. Ей необходимо видеть здесь ещё одного человека, и если мне некого пригласить, то не могла бы я позвать Эффена.
Сначала я немного обалдела от такой наглости и естественно ей отказала, но она не бросила свои уговоры, заявив, что это для неё дело жизни и смерти и что может это последняя встреча, так как неизвестно, что ждёт завтра. Она хочет попрощаться со своим знакомым.
Кто это будет, она не назвала, но и так было ясно, что скорее всего жених. Мне стало жаль её, и хорошенько всё обдумав, я всё же согласилась. Заодно посмотрю в глаза своему «спасителю» и приёмному отцу по совместительству. Пусть попробует обьяснить, как мог так поступить.
Окончательный список гостей должны были объявить за день до приёма, и я ждала с замиранием сердца, будет ли в нём Корнус.
Кроме Ивинии, ряды моих друзей или, по крайней мере, приятелей, пополнила Зора. Она как-то незаметно присоединилась к нашей компании - Линоре, Самиле и Ивинии. Гуляла вместе с нами, когда представлялась возможность, и даже заняла место рядом со мной в обеденном зале, пересев от тинесс. Фирия с Дораной, кстати, хоть и ходили злющие и недовольные, но держались от нас подальше и никому не хамили.
Но главным событием для меня в череде этих дней стало всё же не неожиданное появление новых друзей и не тесное общение с Ивинией и даже не предвкушение первого в жизни бала. Мой первый полёт на драконе - вот, что я не забуду никогда.
Управлять драконами могли только маги - причем желательно не ниже 4 уровня. А таких в нашей компании, не считая тинесс, которые постигли эту премудрость ещё до участия в отборе, было всего три: Линора, Янисса и я. Не знаю, для чего именно нас решили научить ещё и этому, ведь остальные девушки не могли летать на драконах. Но, с таким странным набором дисциплин, могу только предположить, что, скорее всего, это входило в программу подготовки будущей императрицы.
С Яниссой я особо не общалась, а вот Линора периодически говорила со мной о своих полётах. В основном от неё я слышала восторженные дифирамбы. Признаться, я ей очень завидовала и не понимала, почему мы с Огоньком ещё до сих пор не в небе.
И однажды, дня за два до бала, не выдержав, напрямую спросила об этом Ристара. Ведь я так мечтала о полётах, что ученицы прилежней меня, наверное не было. Ничего не ответив, он смерил меня долгим, тяжелым взглядом. Было видно, что в его душе происходит какая-то внутренняя борьба. Таким я его никогда не видела. Наконец, решив для себя что-то, он отвернулся к Огоньку, сделав вид, что полирует его чешую специальной щеткой. И начал свой рассказ:
- Аннабель, я не люблю об этом говорить. Но, возможно, это убережет тебя в дальнейшем, - сделав небольшую паузу и словно пересиливая себя, он всё же продолжил. - Это не очень радостная история. Мои родители всегда любили полёты. У отца так же, как и у тебя, была связь с его личным драконом. Он души в нём не чаял и тот отвечал ему взаимностью. Отец часто приходил к своему любимцу, разговаривал с ним и выгуливал. Мать также не осталась равнодушной. На самом деле, родители и познакомились в небе - их драконы выбрали друг друга ещё до того, как это сделали сами люди, - уверена, в этом месте он даже улыбнулся. - Но, однажды случилось несчастье. Никто так и не смог понять, что произошло с Тирисом. Он словно в одно мгновение сошёл с ума и перестал слушать отца - самое страшное, что это произошло высоко в небе - дракон начал лихорадочно мотать головой и переворачиваться всем телом, сбрасывая наездника. А тот вместо того, чтобы применить заклинание, как будто окаменел. Наверное, Тирис ментально повлиял на него. В результате отец полетел стрелой вниз. Дракон матери - Сияние - тоже поддалась безумию, ведь они с Тирисом были парой. И мать, еле спаслась. Она пыталась помочь отцу, но всё было тщетно. Теперь она считает себя виновной в случившемся и закрылась от всего мира в небольшом домике у моря, куда родители часто наведывались вместе. А Тирис, когда у него наступило просветление и он понял, что натворил, вырвался из своего практически неприступного ангара и улетев к скалам, с огромной высоты бросился вниз, так наказав себя за предательство.
Когда он закончил, на моих глазах блестели слезы. Как же должно быть тяжело ему, такому сильному и мужественному, кому-то рассказывать о своей боли. Видно, что он очень любит родителей и у них до этого несчастья была счастливая семья. Не зная как его поддержать, я подошла поближе и аккуратно дотронулась к его плечу. Но, когда он повернулся, его лицо было словно высечено из камня. На нём не отражалось ни одной эмоции. Он как будто не хотел показать перед кем-либо свою слабость.