Северусу котёнок, увы, не достался, но тот не особо и переживал по этому поводу, относясь к кошкам достаточно нейтрально. Ну а с Келли осталась бурая Марья, по достоинству оценившая поступок мальчика и по-своему полюбившая его всем своим существом. Она сама была ещё очень молода и пребывала в некоторой растерянности от своего первого приплода. Даже подходящий дом для окота найти не успела — родила прямо в чьем-то саду… Потом, правда, успокоилась, нашла приличный сарай, куда и собиралась перевести подросших малышей, но тут, к счастью, пришел милый ребёнок и в одночасье решил все её проблемы.
Этот день, как уже сказано, был восхитительно долгим, и посвящен исключительно котятам, их обустройству и выяснением всех их вкусов и пристрастий. К счастью, молочко любили все, включая и молоденькую мамочку. Уж она к молочку потянулась первая и деткам подала пример. Ах, как малыши потом смачно и со вкусом вылизывали себя и друг дружку!.. Вкусы и пристрастия в первый день выяснить не удалось, да котята и сами ещё ничего не знали, эти знания приходят с опытом, а для этого у них полно времени.
Вечером, как и обещали, был совершен массовый запуск волшебных фонариков. Ах, что за зрелище то было!.. Сотни тысяч желтых огонечков, выпущенных с разным интервалом, медленно всплывали в хрустальное небо, где они начинали свой собственный хоровод в рядах звезд. Это было так захватывающе, что забылось абсолютно обо всем на свете, и как же Келли поразился, когда обнаружил, что день закончился, все поужинали и детям пора уже спать! Ну как так?! Только-только разогнался со своим счастьем!
— Мама, ну можно мне ещё немножко поиграть?..
— С кем, Келли? Ты посмотри, Эльдарион уже спит, котята — тоже, и тебе пора в постельку. Келли, не упрямься, пойдем, я тебе песенку спою, — попыталась уговорить сына Келебриан.
— Про лунную лодочку? — моментально переключился Келли.
— Да. Но… Неужели ты помнишь?! — страшно поразилась Келебриан, с изумлением глядя на маленького сына — ведь ту песню она пела ему восьмимесячному.
— Помню, — кивнул Келли и неожиданно для самого себя широко зевнул. Ночь взяла власть над уставшим детским организмом. Этим моментом Келебриан воспользовалась — подхватила и понесла в спальню ребёнка, тут же начав тихонько напевать ему на ушко. Келли благодарно обнял маму и с трепетом выслушал полную колыбельную, от которой запомнил лишь куплет про лодочку…
Как это часто бывает, сон сбежал, едва Келли оказался в кровати. Подождав, когда мама покинет спальню, а в доме настанет тишина, он выскользнул из постели и отправился в комнату Эльдариона. Тот уже не спал и с восторгом встретил ночного визитера. Сосредоточенно хмуря бровки, Келли забрался на кровать и уселся поверх одеяла.
— Ты правда меня ждал? — задал он мучивший его вопрос.
— Конечно правда! — клятвенно заверил Эльдарион, прижимая к груди сжатые кулачки. — Мы с тобой в один год родились, я через две недели после тебя. И я вырос с горьким знанием о том, что ты был похищен прямо из колыбели на глазах у бабушки, то есть, у твоей мамы… Все-все вокруг переживали твою пропажу, всем миром тебя искали. Дедушку Элронда годами дома не видели, всё время он был в разъездах — искал тебя. И я беспокоился, слушал, что вокруг говорят, и жалел, что тебя нет. Ведь ты первый эльфлинг за последние пятьсот лет после рождения Элрондинионов, Арвен и Леголаса.
Келли завороженно слушал и смотрел в чистое одухотворенное лицо Эльдариона. Глаза его звездно горели в мягком полумраке — не было здесь ночной непроглядной темени, как в гринвичском меридиане, был лишь серебристо-голубой свет, льющийся потоками с бриллиантовых небес. В самой спальне отсутствовало звездно-лунное оформление стен. Свет итильдина, по-видимому, использовался в стратегически важных помещениях, которые по тем или иным причинам могли понадобиться ночью, так-то, кухни, коридоры, лестницы, мастерские и библиотеки, для чего и струились по стенам световые росписи или сияли витые столбики с фиалами, как в саду и вдоль фасада дома.