Большая часть утра прошла в ларьке как обычно. У меня даже не было возможности пойти поохотиться для себя, так как меня лишили этой привилегии на Йикторе. В свободные минуты я вспоминал о мечте Майлин выйти в космос с шоу животных. Насколько мне известно, такого ещё никогда не было. Но все препятствия, которые я изложил ей, действительно существовали. Животные не всегда привыкают к космосу. Некоторые из них не могут жить вне своего родного мира и едят только очень специфичную пищу, которую нельзя транспортировать, или просто не переносят жизни на корабле. Но, допустим, какой-нибудь вид сможет преодолеть такие трудности и привыкнет к звёздным странствиям — станет ли подобное рискованное предприятие прибыльным? Разум Торговца всегда первым делом поворачивается к этому вопросу, и Торговец готов мчаться к любому солнцу, если ответ будет положительным.
Я мог судить о представлении прошлой ночью только по собственной реакции, а личное суждение может быть случайным. Мы издавна привыкли проявлять свой энтузиазм при первой вспышке интереса и были далеки от того, чтобы проверять и перепроверять всё, прежде чем пуститься в какую-нибудь авантюру.
Я вспомнил барска, которого Майлин так решительного спасала. Почему именно его? Ведь там были и другие, явно подвергающиеся дурному обращению животные, но её интересовал именно барск. Да, это животное редкое, его не увидишь в неволе. Но почему?
— Господин!
Кто-то дотронулся до моего рукава. Я стоял в дверях, спиной к улице. Обернувшись, я увидел оборванного босого мальчишку, перебиравшего грязными ногами. Он прижимал руку к животу и часто-часто кивал головой в «великом поклоне». Я узнал его: это тот самый, что вёл нас прошлой ночью.
— Чего тебе?
— Господин, Госпожа просит тебя прийти к ней. Так она сказала.
Больше для порядка, я на секунду задержался с ответом.
— Передай Госпоже, — я начал свою речь в стиле йикторианской вежливости, — что я нахожусь под влиянием слова лорда моей Лиги и поэтому не могу поступить так, как она желает. Мне очень прискорбно, что я должен говорить так, клянусь Кольцами Истинной Луны и Цветением Хресса.
Он не уходил. Я достал монетку и протянул ему.
— Выпей сладкой воды за меня, посланец.
Он взял монетку, но не ушёл.
— Господин, Госпожа очень этого желает.
— Разве может поклявшийся на мече следовать своим желаниям, если он под приказом своего лорда? — возразил я. — Скажи Госпоже то, что я тебе ответил, у меня в этом деле нет выбора.
Он ушёл, но так неохотно, что я удивился. Извинение, которое я дал ему, звучало вполне приемлемо для любого человека на Йикторе. Вассал связан со своим лордом, и приказ лорда выше, много выше любых личных желаний, выше, чем жизнь. Зачем Майлин послала за мной — инопланетником, почти ей незнакомым, если не считать совместного участия в маленьком приключении с барском и его хозяином? Осторожность говорила, что лучше держаться подальше от палатки Тэсса, от маленького народа и от всего, с ними связанного.
Однако я хранил воспоминание об её рубиново-красном наряде, о ней самой, как она стояла не рядом со своими животными, а в стороне, как будто тоже смотрела на них. Я вспомнил, как она заботилась о барске, её высокомерное презрение, заморозившее продавца животных, когда её жезл связал его. Люди приписывали Тэсса странную силу, и, похоже, в этих слухах имелась доля истины — по крайней мере, Майлин вызывала подозрение, что так оно и есть.
Мне не пришлось долго рассуждать, потому что в ларёк буквально влетели два северных купца. Сами они не торговали, но предлагали различные изделия в обмен на наш лёгкий груз — мелкие предметы роскоши, которые легко было поместить в корабельном хранилище и получить хороший доход при малом объёме. Капитан Фосс приветствовал их как своих постоянных покупателей, которых привлекал не обычный груз «Лидиса», а наши лёгкие изделия. Это были подлинные аристократы купеческого класса, люди, которые сколотили себе твёрдый капитал и теперь спекулировали вещами, выуживая деньги из кошельков дворян.
Я подал гостевые кубки — пласта-кристалл с Фарна — отражающие свет бриллиантовым блеском. Они так сверкали в руке, будто были сделаны из капель воды. На их круглые чаши можно даже наступить магнитной подошвой космического ботинка, и они не разобьются.
Фосс налил в них вино с Арктура, и тёмно-розовая жидкость засияла в них, как рубины на воротнике Майлин.