— У вас есть оружие и знания, инопланетный бездельник, и я получу их от тебя тем или иным способом.
Только тут я в первый раз ответил, с трудом шевеля распухшими от удара губами:
— А ты нашёл на мне оружие? — я не стал титуловать его.
— Нет, — он засмеялся. — Ваш капитан весьма умён. Но ЗНАНИЕ при тебе. А если твой капитан захочет увидеть тебя снова, то мы будем иметь также и оружие, и очень скоро.
— Если ты хоть что-нибудь знаешь о Торговцах, то должен знать, что у нас в головах поставлены ограничители против подобного разглашения на чужих планетах.
— Да, я слышал, — его улыбка стала ещё шире. — Но у каждого мира свои секреты, ты это тоже знаешь. У нас имеются несколько ключей к таким мозговым щеколдам. Если они не сработают — очень жаль. Но твоему капитану будет о чём поразмыслить, и он должен будет сделать это быстро. А что касается знаний — выкладывай их, да побыстрее, — последний его приказ щёлкнул, как кнут.
Я не хочу вспоминать о том, что происходило после в комнате с каменными стенами. Те, кто принимал участие в допросе, оказались настоящими мастерами своего дела. Не знаю, то ли Озокан был действительно уверен в том, что я смогу, если захочу, выдать ему знания, то ли занимался этой игрой для собственного удовольствия. Большая часть всего этого полностью исчезла их моей памяти. Всякий эспер, даже самый слабый, может частично закрыть сознание, чтобы сохранить равновесие мозга.
Они не смогли узнать ничего стоящего и были достаточно опытны в своём грязном ремесле, чтобы не терзать меня беспрерывно. Но я весьма долгое время не знал об их уходе и вообще о чём бы то ни было. И когда боль вновь подняла меня, за окном уже стоял новый бледный день.
Скамья опять стояла у стены, и на ней снова был кувшин и ещё блюдо с чем-то вроде застывшего жира.
Я подполз к скамье, выпил горькой воды, и мне стало чуть-чуть лучше, но прошло довольно много времени, прежде чем я решился попробовать пищу. Только сознание необходимости поддерживать силы заставило меня давиться этой тошнотворной массой.
Зато теперь я знал: Озокан похитил меня в надежде обменять на оружие и информацию — без сомнения, для того, чтобы с их помощью захватить королевский трон. Дерзость этого факта означала, что он либо имел сильную поддержку и мог противостоять законам ярмарки, либо надеялся столь быстро захватить трон, что власти не успеют выступить против него. Безрассудство его поступка граничило с крайней глупостью, и я просто не мог поверить в подобные надежды. Только позже я сообразил, что он к тому времени настолько перешагнул границы, что ему больше ничего не оставалось, как держаться этого опасного пути. Он не мог повернуть обратно.
Нечего было и думать, что капитан Фосс заплатит за меня требуемый выкуп. Хотя Торговцы всегда тесно связаны между собой, и начальство, как правило, ведёт себя честно со всеми, ни команда «Лидиса», ни вся добрая слава Вольных Торговцев не могут и не будут подвергаться риску ради жизни одного человека. Капитан Фосс мог только пустить в ход машину йикторианского правосудия.
Знает ли он, где я, и что сталось с Лалферном? Если моему провожатому удалось удрать, то Фосс уже знает, что я похищен, и может принять контрмеры.
Но в любом случае я должен был рассчитывать не на пустые надежды, а только на собственные силы. Я думал и думал.
Глава 6
Крип Борланд
Как я ни был измучен, первым делом попытался пустить в ход мыслеуловитель, поскольку попал как раз в такое место и положение, когда могут помочь только отчаянные методы. Так как мыслеискатель взаимодействует с различными расами и народами весьма специфически, я не надеялся на какое-то открытое сообщение, может, и вообще ничего не случилось бы. Со стороны это могло выглядеть так, будто я пытаюсь вести перехват радиопередач в столь широком диапазоне, что мой противник при попытке обнаружения сможет уловить лишь смутный узор.
Я же уловил не слова, не отчётливые мысли, а только ощущение страха. И эта эмоция временами становилась такой острой, что я ни капли не сомневался: тот, кто излучал её, был в большой опасности.
Укол здесь, укол там — возможно, каждый из них сигнализировал об эмоциях разных людей, защитников крепости. Я поднял голову к бледному окошку и прислушался. Оттуда не доносилось никаких звуков. Я кое-как встал и выглянул. Да, уже день — узкая полоска солнечного света застыла на той стороне. Там царило полное спокойствие.