Днепров Анатолий
Лунная соната
Анатолий Днепров
Лунная соната
I
Над космодромом разнесся голос диспетчера:
- Пассажирам, отправляющимся в сторону Луны рейсом два ноль семь, занять место в роллере. К старту корабля машина отходит через пять минут.
Объявление повторили три раза. Ольга посмотрела мне в глаза:
- Ну же, Владо! Будь хоть чуточку веселее!
Ее лицо сияло от радости. Оно просто излучало свет, точно так, как тогда, когда я первый раз увидел ее рядом с "Людвигом".
Товарищи повернулись к нам спиной и образовали плотный круг. Они решили, что нам пора прощаться по-настоящему... Я крепко сжал руку Ольги и стал смотреть через ее плечо на зеленый горизонт, где возвышалась серебристая громада корабля. Его острый нос был обращен прямо к Солнцу, и просто не верилось, что именно в полдень он отправляется на Луну...
- Скажи, что мы будем друзьями, Владо, - прошептала Ольга.
- Что-то вы долго! И вдобавок шепчетесь. Герка, не жми так сильно мне руку!
Это из круга кричал наш друг, Сережа Самойлов. Он-то думал, что знает про меня и Ольгу все.
- Мы останемся друзьями? - спросила она. Я кивнул головой.
-Молодец, Владо. До свидания.
- Ну, нацеловались? - нетерпеливо кричал Сережа.
- Да, - ответил я. - Оля, передай привет Георгию.
- Обязательно, - ответила девушка. Улыбаясь, она пошла по ступенькам вниз к площадке, где стоял голубой роллер.
Роллер укатил к стартовой площадке, а мы продолжали стоять на месте, глядя на серебристую громаду.
- Ладно, - сказал я, - пойду...
Меня никто не пытался остановить. Всем было все понятно, во всяком случае они так думали. Уже на верхней террасе парка я почувствовал, как вздрогнул воздух, как широкими, упругими волнами покатился во все стороны гул могучих двигателей. Я остановился и посмотрел на зеленый горизонт. Низенькие липы выбросили свои кроны в сторону от центра стартовой площадки, а серебристая сигара закачалась в клубах черного дыма и начала подниматься вверх. Через мгновенье пронзительный визг рассек горячий воздух, и космический аппарат исчез в ослепительной голубизне неба.
...Я люблю эту дорогу среди зеленых холмов. Когда-то мне казалось, что ей нет конца, как нет конца человеческому счастью. На ее обочине росли молодые липы, а дальше начинались холмы, пологие, округлые, как будто здесь когда-то закопали гигантские шары, и в течение веков они погружались в землю все глубже и глубже. Я люблю эту дорогу, я бродил по ней много раз - и тогда, когда, как сегодня, над ней перелетали посвистывающие птицы, и когда по капюшону моего плаща барабанил осенний дождь, и когда из-за холмов на нее гурьбой выходили мальчишки и усердно стучали лыжами об асфальт, чтобы сбить снег...
Мимо меня промчался автобус и кто-то, наверное Галя Войн, высунув голову в окно крикнул:
- Владо, не заблудись!
...Первый раз, когда мы пошли с Олей к космодрому, она недоверчиво спросила:
- А вы знаете, куда ведет эта дорога?
Она и не подозревала, что я прошел по ней сотни раз. И много-много раз суждено было нам теперь пройти по ней вдвоем. А однажды ночью мы свернули с асфальта в сторону и вышли на Большое озеро, в котором отражалась луна.
Я никогда не забуду той ночи.
II
"Когда на сердце тоскливо, иди к людям". Я не помню, кто это сказал, но нужно, чтобы на сердце действительно было тоскливо, дабы понять правду этих слов. Первый, кто попался мне в лаборатории, был Герман Зоннельгардт.
- Они хотят разломать "Людвига". Вы должны немедленно вмешаться, торопливо проговорил он, теребя борт моей куртки.
- Зачем? - удивился я.
- Спросите их, этих чудаков из ВЦ.
- Не давайте им ломать "Людвига", Владо Андреевич, - жалобно просили девушки. - Если им нужно установить новую машину, можно для этого выделить помещение на тринадцатом этаже. Там, в одной аудитории вот уже год как лежит архив, давным-давно переписанный на цилиндры.
Я-то знал, что спасти "Людвига" мне не удастся, но к руководителю вычислительного центра все же пошел. Он меня встретил лукавой улыбкой.
- Садитесь, Владо, и давайте сделаем вид, будто мы обсуждаем судьбу "Людвига". Как улетела Ольга?
- Хорошо, - ответил я и попытался улыбнуться. - А все же, нельзя ли его оставить на месте?
- Что вы, Владо Андреевич! - удивленно развел он руками. - Такое старье. Всего полмиллиона операций в секунду. Да нас засмеют, когда узнают, что у нас хранится такой музейный экспонат.
- У машины хорошая память и богатые записи... - попробовал было я возражать.
- Но ведь ей уже почти сто лет, и сделали ее когда-то чуть ли не вручную для обучения вычислителей и программистов. Тронь ее - и она развалится. Ее схему дополняли в течение десятилетий, и сейчас она превратилась в неуклюжее уродливое чудовище, к которому там и сям прицеплены всякие блочки, дешефраторчики и так далее. Да что я вам рассказываю, вы и сами это знаете.
Я вздохнул.
- Значит, будем ломать?
- Конечно.
Я вышел из кабинета. Меня провожал Герман. Он, расхваливал старую машину, все еще надеялся, что ее можно будет сохранить.