Саманта поняла, что все больше увязает в этой двусмысленной паутине, но не знала, как выпутаться из нее.
— Никто вас и не приглашает на эту роль, я имею в виду себя. И что уж такого вы сделали людям?
— Кое-что сделал. Но зачем вам это знать? Хвалиться не в моих привычках.
Саманта чувствовала себя не очень уютно, и, как назло, ей совсем расхотелось спать.
— И чем же кроме благотворительности вы предпочитаете заниматься?
— О! Это серьезный вопрос. Люблю путешествовать, люблю работать руками, люблю посидеть в хорошем ресторане с друзьями, люблю спорт, ну и конечно, люблю проводить время в компании красивых женщин.
— В компании красивых женщин? — Саманта не думала, что это ее так заденет.
— А что в этом плохого? Только знаете, Саманта, не так легко найти красивую и умную женщину, и добрую, и не эгоистку… Я давно подобной не встречал и не побоюсь сказать, что, по-моему, вы — одна из таких женщин.
— Я? Вы шутите?
— Что вас удивляет? Разве вы не красивая, не умная и не…
— Замолчите! Я далека от идеала, нарисованного вами, и к тому же у меня сын.
— Разве ваш сын может нам помешать? — Он внимательно посмотрел на нее и добавил: — Вы себя не цените, мадам.
— Дэвид, не смешите меня. Я вам не верю, но насчет цены… Я не продаюсь! — гордо сказала она.
— И все-таки вы замечательная, Саманта. Очень своеобразная, серьезная, красивая и… наивная!
— Наивная?!
Почему она сидит здесь и слушает человека, которого почти не знает? Что она прилипла к этому стулу?
— Ну все, я пошла! Советую не тратить на меня время попусту, я слишком занята, а ваш рассеянный образ жизни мне не подходит. Конечно, у вас есть время для веселых вечеринок и любовных романов, у вас есть деньги, чтобы купить себе все, что пожелаете. Вы можете позволить себе ничего не делать, в отличие от меня, поэтому окажите мне любезность — оставьте меня в покое!
Саманта была на грани истерики. Подхватив свою тяжеленную сумку, она покачнулась и схватилась руками за стол, выпустив баул.
Дэвид бросился к ней, чтобы помочь собрать вывалившиеся книги. Саманта была в такой ярости, что могла бы расцарапать ему лицо, но он благоразумно молчал. Постепенно она успокоилась и, когда все было собрано, сказала:
— Благодарю вас.
— Саманта. — Он положил руку ей на плечо. — Вы не так уж сильны и независимы, чтобы отказываться от моей помощи. Зачем вы лишаете себя маленьких радостей? Чем помешает вашему будущему посещение ресторана или плавание в бассейне?
Руки Дэвида были так сильны, руки настоящего мужчины… Саманта замерла, не в силах шевельнуться, готовая стоять так вечно, пусть не отпускает ее… Она чувствовала его запах, возбуждающий запах мужчины, волнующий кровь.
— Расслабься! — приказал Дэвид. — И не противься. — Он обнял ее и приник к губам — страстно и нежно.
Саманта уперлась в его грудь, но он прижимал ее все сильнее и сильнее, и она подчинилась этим горячим требовательным губам. Она таяла в его объятиях, она была готова на все. Дрожь охватила ее тело… Губы Дэвида стали агрессивными, они играли с ее языком, исполняя какой-то безумный эротический танец… Так Саманту никто не целовал. Она следовала малейшему движению его тела, ощущала готовность Дэвида принять ее, его руки стали жадными и бесстыдными. Она уже не сопротивлялась, не боролась…
И вдруг он выпустил ее. Как, и это все? — хотелось крикнуть ей. Все, когда она уже практически отдавалась ему?
Трепещущая и дрожащая, Саманта ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Как она могла так забыться?
— Этот поцелуй обнадеживает меня, — лукаво произнес Дэвид. — Вы очень хорошо целуетесь для строгой особы, осуждающей любовные романы. — Он явно забавлялся ее смущением. — Ну, что скажете? Вы пытаетесь убежать от самой себя, такой пылкой и страстной.
Не находя слов, она молчала.
— Не смотрите так, Сэми! Страсть не грех, а подарок судьбы, таинственный и прекрасный.
— О, прекратите! — простонала она.
— Почему? Разве вам не нравится целоваться? Разве не вы отвечали мне с такой пылкостью, какой я давно не встречал? Что же случилось, что сейчас вы молчите?
— Вы случились, мистер Макмиллан. С первой же минуты, как увидела вас, я хотела, чтобы вы оставили меня в покое. Больше мне от вас ничего не нужно!
— Но вы наслаждались моими поцелуями и ласками, вы же не будете это отрицать?
— Я не хотела этого! Только по вашей вине я забылась, вы же не будете это отрицать? Вы соблазняли меня с самого первого дня.
— Сейчас уже поздно об этом говорить, — оборвал ее Дэвид. — Конечно, во всем моя вина, я должен был держать свои дикие инстинкты под контролем, но не устоял перед вашими прелестями. — Он театрально развел руки и, хитро сощурившись, искоса посмотрел на нее.