Выбрать главу

Саманта вспомнила о Сюзанне: можно было бы что-нибудь взять у нее, но Сюзанна повыше и покрупнее… Все, наденет свое. Кремовая юбка и черная блузка всегда выглядят пристойно. Да, скромно, но элегантно. Зато у нее есть такое ожерелье, которое вряд ли еще у кого-нибудь найдется, и не только в ресторане, а и во всей Виргинии.

Дэвид оценил и наряд, и старинное ожерелье. Саманта в ожидании заказа стала рассказывать ему о своей прабабушке-англичанке. Она была помолвлена с одним достойным молодым офицером, который служил в Индии. Во время одного из отпусков он и привез прабабушке в качестве свадебного подарка это опаловое ожерелье. Свадьбу должны были сыграть через год, но жених не вернулся из Индии — через месяц он умер от укуса ядовитой змеи. Прабабушка долго горевала по своему жениху, а потом вышла замуж, и они эмигрировали в Америку, где ее муж собирался разбогатеть и сделать карьеру, но вместо карьеры наделал двенадцать человек детей. А ожерелье досталось по наследству Саманте.

Дэвид тоже поведал ей романтическую историю о своем прапрадеде-пирате, который нагонял страху на все суда в Карибском море.

Так, беседуя и наслаждаясь изысканной едой, они болтали, все больше узнавая друг о друге, и Саманта как-то легко и спокойно рассказала ему о Джейсоне, о его неблаговидном поведении как отца.

— Значит, он оставил тебя с грудным ребенком?

— Кевин был неспокойным малышом, он ему мешал отдыхать после работы.

Дэвид задохнулся от возмущения. Собственный ребенок может мешать? Какая дикость! Он стал горячо доказывать Саманте, что Джейсон вряд ли дал бы мальчику то, что может дать настоящий отец.

Саманта не вытерпела и задала ему вопрос, который уже давно ее мучил: был ли он женат и как жена смотрела на его постоянное отсутствие?

— Я был женат, но давно. — Дэвид взял бокал, отпил порядочный глоток вина и не сказал больше ни слова.

Она так и думала. Но задавать другие вопросы побоялась: у него вдруг стало непроницаемое и чужое лицо. Значит, еще не время спрашивать, видимо слишком тягостным было расставание.

Саманта вздохнула и переключилась на омара. Она давно так вкусно не ела, а если честно, то вообще не пробовала многие блюда, стоявшие перед ней.

Дэвид рассказывал о своих детских годах, а она думала, что такого детства, как у Дэвида, у Кевина никогда не будет. Каким вырастет Кевин? Будет ли он так же любить свою работу, как Дэвид? Какую профессию он себе выберет? Не затаит ли он обиду на мать, которая не смогла сделать его богатым? Очень много вопросов возникало у нее в голове, на которые она не могла ответить.

— Я строил мосты и дамбы у себя в парке, — говорил Дэвид, глядя на нее так, как будто она была с ним там, рядом, в родовом имении. — А ты о чем мечтала в детстве?

— Ну, я, как и все девочки, мечтала иметь любящего мужа, много детей, богатый красивый дом, в котором я была бы хозяйкой… Еще мечтала, что буду учительницей. — Саманта нахмурилась, потом как-то виновато улыбнулась. — Вот и все.

Но про себя она добавила: а сейчас я одна, без мужа, у меня один ребенок, я изучаю неинтересное мне дело и не имею дома. У меня никогда не будет любимого мужа, я не узнаю, какое это счастье — просыпаться утром в его объятиях.

Она видела себя счастливой матерью, женой, хозяйкой… Почему она не родилась в прошлом веке, когда эти нехитрые семейные радости были уделом каждой женщины?

— Значит, ты хотела иметь много детей?

— Поздно об этом говорить. Мне почти тридцать.

— Старушка!

— Это не смешно.

Он улыбнулся:

— Саманта, ты ужасно забавная, твоя серьезность придает тебе удивительное очарование. — И вдруг он, к своему ужасу, увидел, что она заплакала.

Отодвинув стул, Сэми схватила сумочку и вылетела из зала. В дамской комнате она причесалась, попудрилась и, глянув на себя в зеркало, осталась довольна. Ну, теперь все в порядке, только к чему эти слезы? Что обидного он сказал?

У входа ее ждал Дэвид.

— Разве мы уже уходим? — спросила она удивленно.

— Я подумал…

— Мне здесь очень нравится, я хочу еще посидеть. Но раз ты решил, то пойдем.

По дороге домой Дэвид попытался сгладить неловкость.

— Извини, что я тебя расстроил.

— Я сама виновата, разнюнилась, как маленькая девочка, у которой отняли куклу. — Она вздохнула. — У тебя в жизни все было замечательно, твои мечты стали реальностью, а я… Как видишь, у меня пока не осуществилось ни одной мечты… хотя мне тридцать лет. Тут не до шуток.

Дэвид погладил ее по плечу, хотел что-то сказать, но промолчал.